О теории социализма: нужна ли она и какая?

 Расхожее представление о том, что классики марксизма после себя не оставили научной теории социализма как общественного строя, что поэтому о его сознательном строительстве речь идти не может, подкрепляют часто в последнее время замечанием И. Сталина, что «без теории мы (то есть партия большевиков и советская власть) погибнем.

Это сталинское замечание, конечно, вполне справедливо, ибо построение социализма – дело сознательной активности масс.  Не зная, что и как строить, не имея понятия о социализме, его в итоге и не построишь. А понятие как раз и дает нам научная теория.

Почти сто лет тому назад академик В. Волгин, видный советский историк, исследовавший развитие социалистической мысли, отмечал неопределенность термина «социализм» в исторической науке. 

В новом столетии политолог Б. Кагарлицкий, рассуждая о различных школах марксизма, называет среди них «классический марксизм», марксизм «подражателей классиков» (К. Каутский, Э. Бернштейн, Г.В. Плеханов), теоретические течения ХХ столетия, среди которых: «марксизм-ленинизм», «западный» и «восточно-европейский» марксизм, разбавленный «ревизионизмом», «критический марксизм» советско-российского образца и даже «рыночный социализм» венгров с чехами, и т.д.

С точки зрения экономиста А. Колганова, наряду с «классическим марксизмом» сегодня развивается «постмарксистская социалистическая мысль» в виде множества школ и направлений.

Разброд и шатания в отношении социалистической теории естественно отражаются на идеологических основах деятельности и партийных программах тех политических сил, которые провозглашают себя последователями классиков марксизма и строителями нового общества. Вместе с тем, бесконечные дискуссии, которые выплескиваются на головы думающей публики с экранов телевизоров и компьютеров, только констатируют отсутствие хотя бы некоторого единства взглядов на понятие "социализм".

+ + +

1. Социализм и теория (что общего).

Прежде чем рассуждать о теории социализма, не мешает задаться вопросом: на основании чего соотносят вообще понятия «теория» и «социализм»? Со всем ли соотносимо понятие теории? А если да, то в каком смысле? Например, «теория» утопии, «теория» дома, «теория» песни…   

Что имеется в виду под социализмом, когда его соотносят с теорией?

Начинаем, как обычно, со словарных его определений.

«Социализм – 1) одна из версий общественного идеала в европейской социально-философской и политической традиции 19 в.; 2) одна из моделей – тенденций организации жизни общества индустриального типа, предполагающая значимое вмешательство государства во все сферы жизни социума в целях осуществления глобальных программ «догоняющего развития» – Бисмарк, Сталин и др. (антипод либерализма); 3) самообозначение общественно-экономического устройства ряда государств в 20 в. («национал-соц.» в Германии, «соц.» сталинского СССР, «развитой соц.» в СССР при Брежневе и т.п.).

Выступив реакцией прогрессивных мыслителей Европы на стихийные катаклизмы буржуазного общества конца 18 – первой половины 19 вв., теория и идеология социализма претерпела в ходе своей эволюции ряд кардинальных трансформаций. Истоки социализма как специфической модели идеального общественного устройства принято усматривать в утопических концепциях, постулирующих позитивную необходимость активного вмешательства государства в экономическую, социальную и культурную жизнь людей. Оставаясь не более чем амбициозным и претенциозным утопическим идеалом вплоть до середины 19 в., социализм приобрел иное общественное звучание после его синтеза с марксовой идеей социально-обновленческого революционизма.

В дальнейшем все ортодоксальные марксистские сценарии социалистического общественного переустройства оказывались неразрывно связаны с постулатом позитивности насилия в целях его осуществления. Насильственная экспроприация собственности у имущих классов на ранних фазах построения социализма, насильственное «раскулачивание», «разбуржуазивание», «раздворянивание» и вертикальная ротация маргинальных общественных слоев и групп, перманентная насильственная нивелировка населения по имущественным, культурным, мировоззренческим и идеологическим измерениям на всем протяжении его существования – основа существования социализма как общественной системы.

Социализм как система в исторической перспективе жизнеспособен исключительно в ходе постоянной геополитической экспансии (создание «социалистического лагеря» Сталиным, «доктрина Брежнева» и т.д.

Мирное экономическое соревнование наглядно продемонстрировало исторически ограниченный потенциал социализма с конструктивному многомерному самообновлению» (см.: Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. – Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. – с. 649, автор статьи Грицанов).  

Вообще говоря, удивительно, что толковать о социализме взялся философ откровенно антисоциалистического толка, у которого при слове «социализм» темнеет в глазах. Когда-то еще И. Крылов в басне о мартышке и очках учил: «Как ни полезна вещь, цены не зная ей, невежда про нее свой толк всё к худу клонит, а ежели невежда познатнéй, так он ее еще и гонит».     

Разумеется, с грицановским «понятием» о социализме, который якобы не способен к «конструктивному многомерному самообновлению», какая-то там «теория» нужна людям как рыбе зонтик. Чего там мудрить: насильственно «нивелировал население по имущественным, культурным, мировоззренческим, идеологическим измерениям» – и дело в шляпе, получите ваш «социализм». Такова ведь «основа существования социализма как общественной системы» в представлении нашего философа...

Интересно, через какие «очки» смотрел на мир этот автор, заявляя спустя семь лет после распада социалистического лагеря о «мирном экономическом соревновании», которое что-то там кому-то «продемонстрировало»… Что это за такое «мирное соревнование», в результате которого гибнут миллионы людей?  

Неудобно должно быть этому философу, ибо даже искусственный интеллект (ИИ) предлагает более «взвешенные» определения социализма.

«Социализм — это социально-экономическая система и общественное устройство, основными признаками которого являются общественная (государственная или коллективная) собственность на средства производства и распределение материальных благ по принципу справедливости или по труду. В более широком смысле, социализм — это идеология и движение, направленные на достижение равенства, социальной справедливости и ликвидации классового деления».

Основные черты социализма как общественного устройства:

Общественная собственность на средства производства: В социалистических обществах средства производства (фабрики, предприятия, природные ресурсы) принадлежат всему обществу или государству, а не отдельным лицам или частным компаниям.

Централизованное планирование экономики: В отличие от рыночной экономики, где цены и производство определяются спросом и предложением, в социалистических системах экономика планируется центральным органом. Это делается с целью устранения экономических кризисов и более справедливого распределения ресурсов.

Устранение социального неравенства: Социализм стремится к равенству всех граждан в доступе к основным благам (образование, здравоохранение, жилье и т.д.), а также к устранению эксплуатации человека человеком.

Распределение по труду: В некоторых вариантах социализма действует принцип «от каждого по способностям, каждому по труду», что означает, что люди получают вознаграждение за свой вклад в общественное производство.

Идея постепенного перехода к коммунизму: В классической марксистской теории социализм рассматривается как переходный этап между капитализмом и коммунизмом, где государства и классы полностью исчезнут, а распределение будет осуществляться по потребностям.

Научное понятие социализма: Социализм как научное понятие в основном разработан на основе трудов К. Маркса и Ф. Энгельса. Марксистская теория описывает социализм как стадию исторического развития, которая приходит на смену капитализму, когда производительные силы общества становятся достаточно развитыми, чтобы обеспечить удовлетворение основных потребностей всех членов общества. 

Однако существуют различные теории социализма. Помимо марксизма, существуют и другие формы социалистической мысли, такие как демократический социализм, социал-демократия и утопический социализм, которые могут отличаться в деталях, особенно в отношении способов достижения социалистического общества и роли государства в экономике.

Таким образом, социализм как научное понятие и политическая философия имеет множество вариаций, но в центре его всегда лежит стремление к созданию общества, основанного на справедливости и равенстве».

Оказывается, ИИ в корне разошелся с философом Грицановым по части определения основы существования социализма как общественной системы, ни словом не обмолвившись при этом о насилии и о «нивелировании населения по разным измерениям».

На этом этапе наших размышлений предпочтем определения социализма в «понимании» ИИ, а не в неприятии самой идеи социализма либеральным философом.

+ + +

Итак, оттолкнемся от того «более широкого» смысла, что социализм – это движение, направленное на достижение равенства, социальной справедливости и ликвидации классового деления.

Это движение одни (как А. Грицанов) связывают со «специфической моделью идеального (в смысле утопического) общественного устройства» или с марксистским «социально-обновленческим революционизмом» (во закрутил!); другие представляют его как особую «социально–экономическую систему и общественное устройство» (а не «модель») с общественной собственностью и распределением материальных благ по труду.

В марксизме изначально социализм связывается с коммунизмом, будучи первой стадией, или фазой, последнего.

Если социализм – это первая (низшая) фаза коммунизма, значит логично социализм вообще определять через понятие коммунизма, как родовое понятие. Следовательно, определяя социализм через понятие коммунизма, нужно выбрать наиболее существенный признак, или те черты, которыми первая (низшая) фаза коммунизма отличается от его второй (высшей фазы). 

Критерием определения существенного различия между низшей и высшей фазами коммунизма является его основной принцип: для низшей фазы (т.е. социализма) – «от каждого по способностям, каждому по его труду», для высшей фазы – «от каждого по способностям, каждому по его потребностям». 

Эти общеизвестные положения старшим поколениям известны были со школьной скамьи. Тем не менее, научное представление о социализме в период от социалистической революции до капиталистической контрреволюции конца 80-х годов так и не сформировалось, и сталинское предупреждение о том, что без научной теории социалистическое движение обречено, оказалось пророческим.  

         + + + 

Попробуем порассуждать относительно критерия для различения низшей и высшей фаз коммунизма. Низшая фаза, то есть социализм, предполагает принцип «от каждого по способностям, каждому по труду», высшая, собственно коммунизм как таковой – «от каждого по способностям, каждому по потребностям». 

Общим для обеих фаз коммунизма является требование «от каждого по способностям», выражающее отношение общества к развитию личной свободы. Это отношение фиксируется в коммунистической формуле: «Свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (Маркс, Энгельс). Следовательно, определение обеих фаз коммунизма должно содержать в себе указание на свободу. 

Теперь об отличии низшей фазы коммунизма от высшей. Оно заключается в требовании от каждого члена общества труда в качестве меры удовлетворения потребностей, чего для высшей фазы коммунизма уже не требуется. 

Это значит, что в определении социализма, как низшей фазы коммунизма, должно присутствовать указание на данный отличительный признак. 

Исходя из главного отличительного признака низшей фазы коммунизма, а именно, из требования труда как меры удовлетворения потребностей членов общества, социализм – это свободно-трудовой коммунизм (становящийся), в отличие от его высшей фазы – свободно-личностного коммунизма (зрелого). 

Такое определение социализма служит ориентиром для верификации тех практических общественных форм, которые развивались после социалистической революции, в частности, формы «советского социализма». Исходя из него, надо признать, что «полной и окончательной» победы «советского социализма» не состоялось, как в СССР не было социализма в точном смысле этого слова, а всего лишь шел процесс строительства социализма. 

Природа советского общества, названного «социализмом», определялась характером труда в его отношении к собственности. Это был полусвободный пролетарский труд, подчиненный власти номенклатурно-бюрократической государственной собственности. Потому более точным названием советского общественного строя следовало бы вместо «социализма» признать «номенклатурно-пролетарский коммунизм», как некоторое подобие социализма, строившегося в СССР. 

Некоторые экономисты марксистского направления предлагают название «мутантный социализм». Такой термин хотя и «намекает» на некое отклонение от правильного, нормального развития социализма, тем не менее не указывает на характер этого отклонения, на саму природу «мутации» и того, что в итоге получилось. Поэтому сказать, что в СССР построили «мутантный социализм» – значит не сказать ничего. 

О том, что строительство социализма происходило в советской стране «не совсем так», говорят попытки реформ в экономике и в управлении народным хозяйством, которые предпринимались без их глубокой научной проработки. Но так и не решив задачу исправления «номенклатурно-пролетарского коммунизма» в направлении свободно-трудового коммунизма, верхушка КПСС не смогла устранить противоречие труда и номенклатурной формы его организации на подлинно социалистических началах; противоречие, содержащее возможность реставрации капитализма. 

Как только номенклатурными законодательными решениями были созданы условия для превращения гос. собственности в частную, так данная возможность реставрации капитализма быстро превратилась в действительность, и всё та же номенклатура превратилась в новых «хозяев жизни», нуворишей-капиталистов, ограбив трудовой народ и организуя труд уже на капиталистических началах. 

В чем отличие нынешнего труда наемных работников от прошлого? – На это вполне ясно и определенно укажут нам различия прежнего кодекса законов о труде с его гарантиями прав трудящегося и современных редакций трудового кодекса. 

В общем, приходится констатировать, что практика построения социализма советского образца оказалась далекой от теории, во всяком случае, имела с ней очень мало общего.

* * *

2. От «социализма-идеи» – к социализму-теории

 О коммунизме и социализме впервые речь зашла в обществе задолго до появления марксизма – как реакция на известные «прелести» цивилизации и мечты о некотором идеальном обществе и государстве.

Но эти мечты и соответствующие утопические представления складывались в псевдонаучные учения и оставались на уровне абстракций и религиозных догм, выражения протеста против угнетения бедных богатыми как «социалистического» протестного движения угнетенных масс. Такой же абстрактный характер носили и «коммунистические» учения – в качестве критики частной собственности

По этому поводу Ленин указывал, что период рождения социалистических идей и начала классовой борьбы пролетариата за свое освобождение начался с многочисленных социалистических учений и сект. Социализм ищет своей дороги, ищет себя. В этот период подготавливается и рождается марксизм, который затем становится единственным учением о социализме, которое выдержало испытания историей и временем.

В первой половине ХІХ в. классики марксизма определяли коммунизм как учение пролетариата, теоретическое выражение позиции пролетариев в классовой борьбе и теоретическое обобщение условий их освобождения. Что касается термина «социализм», то он в то время обозначал более общее представление о социально едином обществе, не связанное так жестко с классовой позицией пролетариата. Потому у классиков марксизма – «коммунистический манифест», а не «социалистический манифест», так как для них социалистическое движение ассоциировалось тогда с буржуазным движением. Это закономерное движение теоретической мысли от абстрактного к конкретному, которое начинает с более общего понятия.

В дальнейшем, в условиях реакции на революции в Европе 1848-1849 гг. классовая борьба пролетариев ослабевает, а классики марксизма развивают свое материалистическое понимание истории, термин «коммунизм» постепенно уступает в их трудах место термину «социализм». И уже в 1864 году при создании I Интернационала и с образованием рабочих партий в ходу были термины «социализм» и «социал-демократия», а не «коммунизм». Как известно, и партия большевиков первые четверть века называлась «социал-демократической», а ее переименование в «коммунистическую» в 1918 г. было связано с предложением Ленина, опиравшегося на такое замечание Ф. Энгельса 1894 г. о названии партии «социалистической»: «В настоящее время… это слово может, пожалуй, сойти, хотя оно и остается неточным для такой партии, экономическая программа которой является не просто социалистической вообще, а прямо коммунистической, – для партии, политическая конечная цель которой есть преодоление всего государства, а, следовательно, также и демократии. Названия действительных политических партий, однако, никогда вполне не соответствуют им, партия развивается, название остается».

Впрочем, классики марксизма «не зацикливались» на названиях. «Дело не в том, – указывали они, – в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию исторически вынужден будет делать».  

Вот здесь, похоже, и следует искать ответы на вопрос о необходимости социализма как теории, которая указывает ориентиры для этого исторического «делания» пролетариата.

+ + +

Итак, социализм как всё живое, прошел в своем развитии путь от вначале невразумительной утопии-«идеи» некоего совершенного общества до научной теории, имеющей дело с действительной идеей совершенствования общества, его социализацией на коммунистических принципах.

Утописты, по словам Энгельса, «были утопистами потому, что они не могли быть ничем иным в такое время, когда капиталистическое производство было еще так слабо развито. Они были вынуждены конструировать элементы нового общества из своей головы, ибо в самóм старом обществе эти элементы еще не выступали так, чтобы быть для всех очевидными; набрасывая свой общий план нового здания, они вынуждены были ограничиваться апелляцией к разуму именно потому, что не могли еще апеллировать к современной им истории» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.20. – С.276).

В работе «Развитие социализма от утопии к науке» тот же Энгельс пишет, что незрелому состоянию капиталистического производства, незрелым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории. Решение общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономических отношениях, приходилось выдумывать из головы. Общественный строй являл одни лишь недостатки; их устранение было задачей мыслящего разума. Требовалось изобрести новую, более совершенную систему общественного устройства и навязать ее существующему обществу извне, посредством пропаганды, а по возможности и примерами показательных опытов. Эти новые социальные системы заранее были обречены на то, чтобы оставаться утопиями, и чем больше разрабатывались они в подробностях, тем дальше они должны были уноситься в область чистой фантазии».

«Новые факты заставили подвергнуть всю прежнюю историю новому исследованию, и тогда выяснилось, что вся прежняя история, за исключением первобытного состояния, была историей борьбы классов… Теперь идеализм был изгнан из своего последнего убежища, из понимания истории, было дано материалистическое понимание истории, и был найден путь для объяснения сознания людей из их бытия вместо прежнего объяснения их бытия из их сознания.

Поэтому социализм теперь стал рассматриваться не как случайное открытие того или другого гениального ума, а как необходимый результата борьбы двух исторически образовавшихся классов – пролетариата и буржуазии. Его задача заключается уже не в том, чтобы сконструировать возможно более совершенную систему общества, а в том, чтобы исследовать историко-экономический процесс, необходимым следствием которого явились названные классы с их взаимной борьбой, и чтобы в экономическом положении, созданном этим процессом, найти средства для разрешения конфликта.

Но прежний социализм был так же несовместим с этим материалистическим пониманием истории, как несовместимо было с диалектикой и с новейшим естествознанием понимание природы французскими материалистами. Прежний социализм, хотя и критиковал существующий капиталистический способ производства и его последствия, но он не мог объяснить его, а следовательно, и справиться с ним, – он мог лишь просто объявить его никуда не годным. Чем более возмущался он неизбежной при этом способе производства эксплуатацией рабочего класса, тем менее был он в состоянии ясно указать, в чем состоит эта эксплуатация и как она возникает. Но задача заключалась в том, чтобы, с одной стороны, объяснить неизбежность возникновения капиталистического способа производства в его исторической связи и необходимость его для определенного исторического периода, а поэтому и неизбежность его гибели, а с другой – в том, чтобы обнажить также внутренний, до сих пор еще не раскрытый характер этого способа производства. Это было сделано благодаря открытию прибавочной стоимости…

Этими двумя великими открытиями – материалистическим пониманием истории и разоблачением тайны капиталистического производства посредством прибавочной стоимости – мы обязаны Марксу. Благодаря этим открытиям социализм стал наукой, и теперь дело прежде всего в том, чтобы разработать ее дальше во всех ее частностях и взаимосвязях» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т.19. – С. 194, 208-209).       

* * *

3. Социализм: что важнее – собственность или труд? 

Предложенное нами выше определение социализма как свободно-трудового коммунизма, в котором труд служит мерой удовлетворения потребностей членов общества, является критерием для определения социалистического развития общества. 

Однако советские коммунистические идеологи основывали представление о социализме не на труде, а на его противоположности – собственности; точнее сказать, не на живом труде и личности трудящегося в трудовом процессе, а на застывшем в средствах производства труде и общественном присвоении этих средств абстрактными трудящимися индивидами.  

Чтобы убедиться в этом, приведем выдержку из последней программы КПСС. 

«Социализм навсегда покончил с господством частной собственности на средства производства, этим источником раскола общества на враждующие классы. Прочной экономической основой общества стала социалистическая собственность на средства производства. Для развития производительных сил открылись безграничные просторы. Социализм разрешил великую социальную проблему – ликвидировал эксплуататорские классы и причины, порождающие эксплуатацию человека человеком. В СССР остались два дружественных класса – рабочий класс и крестьянство. Причем изменились и сами эти классы. Общность двух форм социалистической собственности сблизила рабочий класс и колхозное крестьянство, упрочила их союз, сделала их дружбу нерушимой. Выросла новая, вышедшая из народа и преданная социализму интеллигенция. Ликвидирована былая противоположность между городом и деревней, между умственным и физическим трудом. На базе общности коренных интересов рабочих, крестьян, интеллигенции сложилось нерушимое социально-политическое и идейное единство советского народа» (Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1971. – с.14-15.)

Увы, всего через два десятилетия от «нерушимого социально-политического и идейного единства советского народа» остались одни воспоминания.

Прежде всего, отметим некоторые неточности в данном программном тексте. Частная собственность на средства производства не во всех случаях выступает как «источник раскола общества на враждующие классы». Таким источником есть только присвоение частным собственником чужого труда (при рабстве) либо чужого прибавочного труда, следовательно, только эксплуататорская частная собственность. Если, например, частный собственник присваивает только лишь продукт своего труда, то непонятно, в силу чего общество должно расколоться на враждующие классы? Какое дело другим классам до такого мелкого частного собственника?  

Второе. Утверждение, что социалистическая собственность на средства производства открыла «безграничные просторы для развития производительных сил» по меньшей мере сомнительно, если не понимаешь, что такое «социалистическая собственность». Когда общей собственностью распоряжается государственно-партийная бюрократия, организующая наемный труд рабочих и крестьян, то это не социалистическая собственность, и при таких условиях труд не является вполне свободным. Значит, и говорить о «безграничных просторах для развития» главной производительной силы – трудящегося будет, мягко говоря, преувеличением.

Наконец, советский «социализм» не ликвидировал причины, порождающие эксплуатацию человека человеком. Ибо такой причиной является прибавочный труд и его продукт, на который всегда найдутся охотники, если социалистическое государство не будет строго следить за мерой труда и потребления, осуществляя тот самый учет и контроль, который Ленин отождествлял с социализмом, или, наоборот, с которыми он отождествлял социализм. Как только государство через узаконение в конце 80-х годов «липовых» кооперативов и иных форм «свободной предприимчивости» ослабило контроль за мерой труда, так государственная и партийная номенклатура в «сотрудничестве» с криминалом мгновенно присвоила себе часть прибавочного труда и на этой основе двинулась в старый «добрый» капитализм, оставив для трудящихся все тот же наемный, но уже капиталистический «свободный» труд.

Из двух дружественных классов рабочих и крестьян и примкнувшей к ним интеллигенции образовались «старые» недружественные классы – капиталистов и пролетариев. А прежняя «новая, вышедшая из народа и преданная социализму интеллигенция» предала социализм с его теорией, быстро переориентировалась на новых господ и пошла служить капиталу, как было триста, двести и сто лет тому назад.

Собственно, а чего требовать от такой «социалистической» интеллигенции, которой не хватило ума разработать научную теорию социализма, зато с избытком хватило «ума» и энергии оплевывать социализм как идею, – тот самый социализм, который сделал ее свободной «прослойкой» общества. Видимо, свободной от ее обязательств перед трудящимися классами, трудом которых они были вознесены на вершину общественной жизни…

Теперь немало «интеллигентов» жалеют об этом прошлом, не восприняв как следует в свое время мораль крыловской басни «Свинья под дубом».  

Ну, и конечно, авторы компартийной программы «хватили лишку» со своим утверждением о «ликвидации противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом», а особенно, о «нерушимом социально-политическом и идейном единстве советского народа». Увы, практика опровергла этот крайне поспешный вывод. И сегодня мы имеем идейный разброд и шатания во всех слоях современного буржуазного общества.

+ + +

От того, что социализм «покончил с господством частной собственности», как было констатировано в Программе, труд не превратился в непосредственно общественный и свободный. Такое «покончил» на самом деле означало лишь юридическую отмену права частной собственности на средства производства. Но никуда не делась частная собственность на главную производительную силу – рабочую силу трудящегося, которая, оставаясь собственностью последнего, по-прежнему, отчуждалась от личности трудящегося в виде товара (заработная плата оставалась формой эквивалента стоимости отчуждаемой рабочей силы).

И вот с этой частной собственностью «советский социализм» не только не покончил, он просто не знал, что с ней делать. Социалистическая теория не дала ответа на вопрос о том, какому закону подчиняется развитие рабочей силы при социализме. Марксизм открыл основной закон капиталистического производства – закон прибавочной стоимости, закон получения прибыли. Этот основной закон в конечном итоге направляет всё развитие общества, включая развитие рабочей силы при капитализме. Об этом основном законе капитализма в советское время знали все, начиная со школьников старших классов.  

Не то с основным законом социализма. Помнится, в студенческие годы нам политэкономы социализма в начале 70-х годов что-то говорили об этом законе как законе все большего удовлетворения растущих потребностей людей. А по поводу того, является ли при социализме рабочая сила товаром, у экономистов шли споры, и чаще всего ответ был отрицательным. За отстаивание мною «крамольной» мысли о двойственной (товарной и одновременно нетоварной) природе рабочей силы при социализме мне снизили оценку по дисциплине "политэкономия социализма". Но уже тогда, на основе изучения статистических данных о развитии народного хозяйства в СССР за тридцать с лишним лет, я, скорее где-то подсознательно, чем осмысленно, для себя вывел основной закон социализма: это – закон сокращения рабочего времени и увеличения свободного времени.  

С тех пор к этой теме возвращаться как-то не приходилось, но в связи с вопросом о теории социализма и теми разговорами, которые сейчас ведутся о так называемых «бесполезных людях», об «излишнем» народонаселении и т.п., в общем, о будущем человечества, вспомнилось это мое юношеское определение основного закона социализма. И показалось не столь уж наивным определением.   

Если действительно основным законом социализма есть закон сокращения рабочего времени и увеличения свободного времени, то и развитие рабочей силы трудящегося должно быть при социализме подчинено этому закону. А это значит, что социалистическая политика и государственное управление при социализме должны сознательно регулировать пропорции между необходимым трудом и прибавочным трудом, то есть трудом, необходимым для воспроизводства средств производства и совокупной рабочей силы общества, и дополнительным трудом, за счет которого планомерно расширяется производственный общественный фонд (не капитал!), социальные фонды, а также развивается человеческая личность посредством духовного производства.   

Соотношение рабочего и свободного времени при этом не следует понимать так, что всё время вне работы является свободным. Это – не свободное, а "личное" время (в армии точно назвали именно «личным временем» не входящее в несение службы время удовлетворения неслужебных личных потребностей. Можно сказать, что это время досуга.

Этимология связывает слово "досуг" со значением «располагать своим временем после труда». Однако не всякое расходование досуга есть свободное время. Если досуг тратится на вредные для развития человеческой личности занятия, на то, чтобы «убить время», на пустое времяпрепровождение, то назвать это время свободным, как и занятия, его заполняющие, не позволяет, повторяя Гегеля, «образованное чувство языка». 

Только занятия, развивающие личность, составляют свободное время, на увеличение которого должен ориентировать основной закон социализма. 

* * *

4. Об условиях развития теории социализма

Рассуждать о развитии теории социализма, абстрагируясь от условий этого развития, значит «убивать» свободное время человечества на бесполезное занятие. Еще Энгельс учил, что «мы можем познавать только при данных нашей эпохой условиях и лишь настолько, насколько эти условия позволяют» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т. 20. – С. 556.)

В одном из своих писем по поводу книги Прудона «Философия нищеты» еще 180 лет тому назад Маркс писал: «Не будучи в состоянии проследить действительный ход истории, г-н Прудон вместо этого преподносит нам фантасмагорию (причудливое, бредовое видение - А.Ю.), которая претендует на то, чтобы быть диалектической фантасмагорией. Он не чувствует потребности говорить о ХVІІ, ХVІІІ и ХІХ веках, потому что его история совершается в заоблачных высях воображения и витает высоко за пределами времени и пространства…, это не обыденная история – история людей, а священная история – история идей. 

С его точки зрения человек – только орудие, которым идея или вечный разум пользуются для своего развития. Эволюции, о которых говорит г-н Прудон, – это, в его трактовке, эволюции, совершающиеся в мистическом лоне абсолютной идеи. Если вы сорвете покров с этой мистической фразеологии, то вы увидите, что г-н Прудон описывает вам тот порядок, в котором экономические категории располагаются в его голове. Мне не потребуется большого труда, чтобы доказать Вам, что это – порядок очень путаной головы».

Далее в письме Маркс выполняет это свое обещание, но к его пояснениям экономических эволюций мы, при случае, вернемся в других публикациях о теории социализма, тем более что они начинаются с замечаний о разделении труда, и очень важны для содержания названной теории. А здесь еще обратим внимание на следующие суждения Маркса. 

«Г-н Прудон, отмечает вместе с тем Маркс, не потому дает ложную критику политической экономии, что является обладателем смехотворной философии, – он преподносит нам смехотворную философию потому, что не понял современного общественного строя в его сцеплении [engrenement], если употребить слово, которое г-н Прудон, как и многое другое, заимствует у Фурье. Почему г-н Прудон говорит о боге, о всеобщем разуме, о безличном разуме человечества, который никогда не ошибается, который был всегда равен самому себе, о котором достаточно составить себе правильное представление, чтобы обладать истиной? ... 

Г-н Прудон видит в истории известный ряд общественных эволюций. Он находит в истории осуществление прогресса. Он находит, наконец, что люди, взятые как отдельные личности, не знали, чтó они делали, что они ошибочно представляли себе свое собственное движение, то есть, что, на первый взгляд, их общественное развитие кажется вещью отличной, отдельной, не зависимой от их индивидуального развития. Он не в состоянии объяснить этих фактов, и тут-то и появляется гипотеза о проявляющем себя всеобщем разуме.

Нет ничего легче, – замечает Маркс, – как изобретать мистические причины, то есть фразы, в тех случаях, когда не хватает здравого смысла» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 27. с. 401-404).

Современные "прудоны", судя по всему, за недостатком здравого смысла, заполняют общественное сознание не так научной социологией, как всякого рода выдумками из области конспирологии. Если взглянуть на различные конспирологические «теории» будущего, которыми заполнено информационное пространство, здесь уместнее название не «конспирология», а «конспиромания» или «конспирофилия»; с их помощью нынешние «хозяева мира» забивают как идеологическими «сорняками» то живое поле теоретической мысли, на котором классики марксизма оставили живые "ростки" основ теории социализма.  

+ + +

Говоря об условиях развития теории социализма, нельзя обойти вниманием замечание Энгельса о том, что экономические условия влияют на философию «по большей части только в своем политическом и т.п. выражении». Что это значит? – Для ответа на данный вопрос необходимо напомнить марксистский взгляд на общество и человеческую историю. В частности, письмо Маркса (П.В.Анненкову) от 28 декабря 1846 г., в котором он рассуждал следующим образом:      

«Что же такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей. Свободны ли люди в выборе той или иной общественной формы? Отнюдь нет. Возьмите определенную ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов, – словом определенное гражданское общество. Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества.

Вот чего никогда не поймет г-н Прудон, потому что он воображает, будто совершает что-то великое, когда апеллирует от государства к гражданскому обществу, то есть от официального резюме общества к официальному обществу.

Излишне добавлять к этому, – продолжает Маркс, – что люди не свободны в выборе своих производительных сил, которые образуют основу всей их истории, потому что всякая производительная сила есть приобретенная сила, продукт предшествующей деятельности. Таким образом, производительные силы – это результат практической энергии людей, но сама эта энергия определена теми условиями, в которых люди находятся, производительными силами, уже приобретенными раньше, общественной формой, существовавшей до них, которую создали не эти люди, а предыдущее поколение. Благодаря тому простому факту, что каждое последующее поколение находит производительные силы, приобретенные предыдущим поколением, и эти производительные силы служат ему сырым материалом для нового производства, – благодаря этому факту образуется связь в человеческой истории, образуется история человечества, которая тем больше становится историей человечества, чем больше выросли производительные силы людей, а следовательно, и их общественные отношения. Отсюда необходимый вывод: общественная история людей есть всегда лишь история их индивидуального развития, сознают ли они это, или нет. Их материальные отношения образуют основу всех их отношений. Эти материальные отношения суть лишь необходимые формы, в которых осуществляется их материальная и индивидуальная деятельность» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т.27. – С. 402-403).

Но если всякая производительная сила есть приобретенная сила, продукт предшествующей деятельности, то это относится не только к вещественным, а и к личностному фактору производства, к рабочей силе трудящегося, как главной производительной силе, без которой вещественные факторы мертвы. И каждое новое поколение приобретает такое качество рабочего и его рабочей силы, которое стало возможным благодаря ее развитию предшествующим поколением.

То же относится и к духовному производству, в котором творческая сила его участников есть приобретенная сила, результат творческой энергии прежних поколений, которая сама определялась объективными условиями их существования; эти условия создали не ныне действующие ученые и иные творческие деятели, а прежние поколения людей.   

«Современный социализм, – указывал Энгельс, – по своему содержанию является прежде всего результатом наблюдения, с одной стороны, господствующих в современном обществе классовых противоположностей между имущими и неимущими, капиталистами и наемными рабочими, а с другой – царящей в производстве анархии. Но по своей теоретической форме он выступает сначала только как дальнейшее и как бы более последовательное развитие принципов, выдвинутых великими французскими просветителями ХVІІІ века. Как всякая новая теория, социализм должен был исходить прежде всего из накопленного до него идейного материала, хотя его корни лежали глубоко в материальных экономических фактах» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.19. с.189).

Сегодняшний социализм – это уже не «новая теория», он прошел большой путь развития, проверки и обогащения теории социализма различной политической практикой. В условиях строительства советского социализма под руководством коммунистической партии ее политическое влияние на философию шло через ту идеологию, которую внедряла в общественное сознание данная политическая сила. Но главное влияние на развитие социализма в конечном счете оставалось за экономическим базисом. 

До тех пор, пока советский «социализм» не ликвидировал причину, рождающую эксплуатацию человека человеком, всё еще существовала возможность возврата капитализма. А такой причиной является прибавочный труд и его продукт, на который всегда найдутся охотники, если социалистическое государство не будет строго следить за мерой труда и потребления, осуществляя тот самый учет и контроль, который В.И. Ленин отождествлял с социализмом, или, наоборот, с которыми он отождествлял социализм.

Как уже было сказано, советское государство не выполнило данную его задачу, а потому советское общество, не взяв подъема, откатилось в своем движении назад в капитализм; появился класс новых эксплуататоров, а с ним соответствующая политика и обслуживающая ее идеология, главным образом, неолиберальная.

«Своеобразный характер материала, с которым имеет дело политическая экономия, – заметил как-то Маркс, – вызывает на арену борьбы против свободного научного исследования самые яростные, самые низменные и самые отвратительные страсти человеческой души – фурий частного интереса» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23. – С.10). 

В классовом обществе, повторял за ним В.И. Ленин, «беспристрастной» социальной науки не может быть. «Так или иначе, но вся казенная и либеральная наука защищает наемное рабство, а марксизм объявил беспощадную войну этому рабству. Ожидать беспристрастной науки в обществе наемного рабства – такая же глупенькая наивность, как ожидать беспристрастия фабрикантов в вопросе о том, не следует ли увеличить плату рабочим, уменьшив прибыль капитала» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. т.23. с.40).   

Не считаться с этими новыми условиями развития теории социализма – значит лишать данную теорию реальной почвы. 

* * *

5. Теория социализма, необходимая практике

Итак, советский «социализм», как уже было сказано, не устранил главной причины, порождающей эксплуатацию человека человеком; следовательно, этот «социализм» не развивался в направлении, диктуемом его основным законом, а именно – законом возрастания свободного времени трудящихся. В результате он свернул со столбовой дороги развития социализма. Этой причиной, повторим это еще раз, является прибавочный труд и его продукт, до которого в истории охочие находились во все времена.    

Когда-то Энгельс разъяснял Дюрингу и его читателям:

«Избыток продукта труда над издержками поддержания труда и образование и накопление из этого общественного производственного и резервного фонда – всё это было и остается основой всякого общественного, политического и умственного прогресса. В предшествующей истории этот фонд составлял собственность того или иного привилегированного класса, которому вместе с этой собственностью доставались также политическая власть и духовное руководство. Предстоящий социальный переворот впервые сделает этот производственный и резервный фонд, т.е. всю массу сырья, орудий производства и жизненных средств, действительно общественным, изъяв его из распоряжения привилегированного класса и передав его всему обществу как общее достояние» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. т.20. – С.199-200).

Задача руководящего партийного авангарда и состояла в том, чтобы практически определить, как, в какой форме и кому конкретно передать это общее достояние. Чтобы потом из уст известного эстрадного сатирика А. Райкина не звучали на закате соц. строительства такие вот «арифметические» каламбуры: «Если от наше отнять ваше – уже будет моё» (разве не это получилось в 90-е годы и продолжается до сих пор?). 

Для этого нужна была научно выверенная государственная политика, а для последней – действительно демократическое – социалистическое государство, в котором каждый «человек проходит как хозяин необъятной родины своей», а не только «номенклатурный». В котором и кухарки управляли бы государством (см. на сайте: «Каждая кухарка может управлять государством»).

Прогресс в социалистическом строительстве невозможен, если не следовать тому замечанию, которое высказал вождь мирового пролетариата в ноябре 1918 г.:

«Всё дело в том, чтобы не довольствоваться тем уменьем, которое выработал в нас прежний наш опыт, а идти непременно дальше, добиваться непременно большего, переходить непременно от более легких задач к более трудным. Без этого никакой прогресс вообще невозможен, невозможен и прогресс в социалистическом строительстве» (Ленин В.И. ПСС. Т.37. с. 196).

Это замечание перекликается вполне со словами Энгельса: 

«История так же, как и познание, не может получить окончательного завершения в каком-то совершенном, идеальном состоянии человечества; совершенное общество, совершенное “государство”, это – вещи, которые могут существовать только в фантазии. Напротив, все общественные порядки, сменяющие друг друга в ходе истории, представляют собой лишь преходящие ступени бесконечного развития человеческого общества от низшей ступени к высшей. Каждая ступень необходима и, таким образом, имеет свое оправдание для того времени и для тех условий, которым она обязана своим происхождением. Но она становится непрочной и лишается своего оправдания перед лицом новых, более высоких условий, постепенно развивающихся в ее собственных недрах. Она вынуждена уступить место более высокой ступени, которая, в свою очередь, также приходит в упадок и гибнет» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т.21. с. 275-276).

И снова ленинская мысль: «По мере расширения и углубления исторического творчества людей должен возрастать и размер той массы населения, которая является сознательным историческим деятелем. Народник же всегда рассуждал о населении вообще и о трудящемся населении в частности, как об объекте тех или других более или менее разумных мероприятий, как о материале, подлежащем направлению на тот или иной путь, и никогда не смотрел на различные классы населения, как на самостоятельных исторических деятелей при данном пути, никогда не ставил вопроса о тех условиях данного пути, которые могут развивать (или, наоборот, парализовать) самостоятельную и сознательную деятельность этих творцов истории» (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.2, с.539-540).

Это – снова к основному закону социализма (закону возрастания свободного времени) и использованию этого времени в самостоятельной и сознательной, т.е. свободной деятельности всех людей в качестве творцов истории. 

А еще к тому, что не «элиты», а народы при социализме «заведуют» развитием истории.  

+ + +

Вождю пролетариата принадлежит и высказывание о том, что о социализме мы знаем необходимое, дело в постановке задач на необходимые переходы для конкретно-исторических условий каждой данной отдельно взятой страны.

По сути, речь идет о стратегии и тактике социалистического строительства на основе имеющегося общего знания о социализме. При этом основное внимание обращается на определение необходимых переходов от одного этапа строительства к другому этапу, а от него к следующему и т.д.

Таким образом, что остается для теории социализма?

Во-первых, конкретизировать понятие социализма в объективном смысле (главные черты социализма марксизм-ленинизм в общем определил; во-вторых, описать субъективный фактор, прежде всего, качество субъекта, необходимого для строительства здания социализма; наконец, в-третьих, определить методологию социалистического строительства, то есть те средства, приемы и методы, которые необходимы субъекту для реализации цели построения социализма. И здесь уже место для проблемы определения необходимых переходов от одного этапа строительства социализма к другому.      

По существу, научная теория социализма – это теория классовой борьбы пролетариата вначале за политическую власть в обществе, а затем и освобождение этой власти от политической формы и переход к коммунистическому общественному самоуправлению. Следовательно, требуется теория партийного строительства, которую бывшие руководители КПСС свели в свое время к партийной догматике и профанации и о которой, ввиду этого, сейчас даже не упоминают программирующие светлое будущее человечества.    

Теория социализма должна «расшифровать» формулу «от действительной разумности – к разумной действительности», ибо действительная разумность и включает обладание научной теорией осуществления общественного прогресса, а последний есть движение к более разумной по сравнению с нынешней социальной действительности, которой и есть социализм (см. на сайте: «От действительной разумности – к разумной действительности»).

Теория социализма, чтобы стать действительной, не должна оставаться достоянием одних лишь теоретиков-ученых, а должна найти свое практическое воплощение в соответствующих партийных программах, превратиться в комплекс идей, которыми овладеют массы, превращая их в материальную силу в рамках классовой борьбы за социализм. 

_____ 

Данные заметки – лишь беглый набросок к проблеме разработки теории социализма, только некоторые «штрихи к портрету». Ясно, во всяком случае, одно: сама жизнь заставляет мыслящую часть общества с каждым годом всё активнее разрабатывать социалистическую теорию, в которой всё более остро нуждаются не только трудящиеся классы. Она становится объективно необходимой даже идеологам господствующих классов, ибо речь идет о самом существовании этих классов и их власти в обществе. 

Никакая другая теория уже не способна решать проблемы выживания общества, на что определенно указывает все более острый кризис управления человечеством.