О понятии государства как условия юридического права, 

   (95-летию со дня рождения рыцаря науки академика В.К. Мамутова посвящаю)

В юридической науке понятие государства обыкновенно рассматривают в отрыве от понятия права, но при этом теория государства не может обойтись без упоминания о праве, а большинство существующих правовых теорий не обходятся без упоминания о государстве. Вместе с тем, определение взаимной связи права и государства и их понятий остаются, как правило, без внимания.  

К примеру, в фундаментальном академическом пятитомном издании «Правова доктрина України» [1] характеризуются философско-правовые, методологические и науковедческие основы правоведения, в частности, освещается понятие права в ведущих учебных и энциклопедических изданиях, а также понятие права в трудах отдельных ученых-теоретиков.

В связи с этим отмечено, что необходимость преодоления нормативистского подхода в понимании права декларируется едва ли не в каждом отечественном правовом исследовании, но нередко такая необходимость не видна из содержания исследований в этом направлении. При этом подчеркивается, что украинская наука теории права постепенно отходит от основних параметров советского правопонимания, но такой «отход» оказывается слишком сложным как на уровне определения сущности права, так и на уровне его формального выражения. Тут же проф. Лемак приводит определение понятия права из «Юридичної енциклопедії» в шести томах под общей редакцией Ю.С. Шемшученко: «Право – система социальных общеобязательных норм, соблюдение и исполнение которых обеспечивается государством» (перевод – А.Ю.).

По словам проф. Лемака, в такой плоскости определение права ведет к его пониманию, по сути, в рамках правовых норм. И хотя «государственное происхождение» правовых норм здесь не определено, обозначение права именно как «системы норм» являеться симптоматичным и в значительной степени характеризует научную парадигму.

Из учебных изданий приводится определение понятия права в учебном пособии П. Рабиновича: «Объективное юридическое право – это система формально обязательных принципов и общих правил физического поведения, которые установлены или санкционированы государством, выражают общесоциальные интересы, а также интересы прежде всего доминирующей части социально неоднородного общества, которые направлены на урегулирование общественных отношений и обеспечиваются организационной, идеологической и, в случае необходимости, принудительной деятельностью государства».

Здесь Лемак видит «мягкий» отход от «узконормативистского подхода». Такой же отход он констатирует и в другом учебнике по теории права, в котором право определено как «основанная на представлении о справедливости мера свободы и равенства, отражающая потребности общественного развития, которая в своей основе сложилась в процессе повторяющихся общественных отношений и признается и охраняется гоударством». В этом определении «вопрос формального (внешнего) выражения права не ставится вообще», замечает указанный автор.

 Характеризуя подход к понятию права проф. Козюбры, он отмечает, что, по мнению этого теоретика, «принцип верховенства права требует рассматривать право в широком смысле как социальный феномен, определяющим для которого есть права и свободы человека и который имеет многие взаимосвязи с такими фундаментальными цивилизационными понятиями, как гуманизм, справедливость, свобода, равенство».

Социологический подход к пониманию права, по словам Лемака, предложил проф. Петришин, считающий основою также нормативность, однако – нормативность социальной реальности (социальная нормативность), которая, в отличие от традиционных представлений, выводится не из «веления государственной власти», а из фактических отношений, основанных на эквивалентности обмена деятельностью, взаимных прав и обязанностей участников социального общения, складывающихся на основании взаимного (интерсубъективного) признания их значимости. Правовой характер такая нормативность приобретает тогда, когда она задевает публичный интерес, формируется и осуществляется в публичной плоскости и подлежит гарантированию со стороны институтов государственной власти, на основе чего становится возможным относительно выделить в обществе сферу права, подлежащую публичному контролю, и сферы морали как сферы собственно межличностных отношений и ответственности. Согласно концепции проф. Петришина, широкий подход к пониманию права предусматривает оценку права и как справедливости, и как принудительного средства для обеспечения влияния на общество, то есть как своеобразной принудительной справедливости, опирающейся на оптимальное соединение этической и властно-принудительной составляющей правового способа упорядочения общественных отношений. По мнению проф. Лемака, названный автор «обосновывает понимание права за границами правовых норм».

По определению проф. Онищенко, продолжает автор, право представляет собою всеобщую необходимую форму и равную меру свободы индивидов, оно есть «государственным регулятором обдщественных отншений».

Вместе с тем, проф. Колодий различает «общесоциальное» и «юридическое» право. К первому, по его мнению, относится «совокупность наиболее понятных, общезначимых принципов, которые формируются гражданским обществом, возникают стихийно на началах непосредственного взаимодействия субъектов в рамках правообразования». Производным от него является «право юридическое, которое рассматривается как совокупность общеобязательных, формально-определенных норм и принципов, материально выражаемых в нормативно-правовых актах».

Охарактеризовав еще некоторые трактовки понятия права отечественными учеными, проф. Лемак пришел к такому выводу: приведенный им обзор свидетельствует о том, что «научная парадигма в Украине по проблемам правопонимания медленно и непоследовательно, но движется в направлении включения в содержание права кроме правовых норм также и других элементов (от правовых принципов до правосознания). При этом приходится констатировать и то, что “научной революции”… в правовой науке не состоялось на протяжении двух десятилетий развития правовой науки в Украине» [1].

Относительно правовой доктрины центральноевропейского региона В. Лемак полагает, что она, во-первых, существенно дальше «дистанцировалась» от социалистического (советского) правопонимания, чем отечественная (и вообще постсоветская), ощущая влияние европейской правовой традиции в целом и современной правовой науки других европейских государств. Во-вторых, для центральноевропейской правовой доктрины характерно отделение теоретико-правовых исследований от философско-правовых, причем их дистанцирование (но не противопоставление) проводится прежде всего исходя из специфики предмета исследования и отвечающий ему методологический инструментарий В рамках философии права исследуется право без его «привязки» к определенному конкретному государственно-организованному обществу на некотором этапе исторического развития. В этом смысле право выступает как собственно «идея права» (право вообще), а поэтому как предмет исследования требует преимущественно логических, а не эмпирических методов познания» [2]

Следует также отметить, что позже, начиная с 2016 года, стала выходить Большая украинская юридическая энциклопедия в 20 томах, третий том которой «Загальна теорія права» опубликован в 2017 году. В ней право определено как «совокупность норм, которые обеспечивают возможность существования общества путем определения границ свободы, отображенных в правах и юридических обязанностях субъектов общественных отношений, реализация которых поддерживается государством» (автор – проф. Петришин). При этом отмечается, что государство, как главное орудие власти и управления придает праву дополнительные гарантии обязательности, принимая таким образом на себя ответственность за поддержание правового порядка. «Принятие норм от имени уполномоченного государственного органа (например, парламента как органа народного представительства) имеет своей целью придать праву такое важное качество в глазах общества, как авторитетность. В случае несоблюдения нормативных предписаний к нарушителю применяется предусмотренное санкциями норм права принуждение, применение которого является монополией госувдарства. Следовательно, не право в демократическом государстве является проводником государственного принуждения, а, наоборот, принудительные меры призваны быть средством обеспечения реализации предписаний правовых норм в случае их несоблюдения. Потому и принуждение со стороны государства также должно быть правовым – применяться уполномоченными субъектами исключительно на законных основаниях, способом и согласно процедуре, установленной законом, через механизм правоотношений посредством конкретных прав и обязанностей» [3]. 

Относительно понятия государства, то оно сформулировано в указанном издании так: «Государство – территориальная организация власти, которая объединяет население на началах гражданства, осуществляется посредством аппарата управления путем принятия и реализации законов и иных правовых актов для обеспечения функционирования и устойчивого развития общества, защиты прав человека и гражданина… Государство есть продукт развития общества, формируется на этапе распада первобытной общины посредством выделения институтов, призванных на постоянной основе осуществлять власть и управление…» [4]. 

Приведенный здесь экскурс в «науковедческие начала правоведения» вызывает ряд вопросов и замечаний. Во-первых, наряду с правовой доктриной центрально-европейского региона почему-то критично не проанализировано развитие правовой доктрины в государствах бывшего Союза ССР, в частности, росийскими учеными-юристами, хоть последние заметно далее отечественных теоретиков продвинулись от «узконормативистского» подхода по пути к «широкому» пониманию права и предложили ряд собственных теоретико-правовых концептов. Между тем, к примеру, П. Оль характеризует несколько различных подходов к пониманию права в постсоветский период, в том числе приводит интересную подборку из 44 дефиниций понятия права [5].

Во-вторых, что важнее, в отечественной парадигме трактования понятия права странным образом не нашлось места для диалектического понимания права, формирование которого начато мною еще в 1996 г. при исследовании понятия правовой реформы [6], далее развито в монографии 2004 г., посвященной понятию законодательного процесса [7], и наконец более-менее системно сформулировано в общем учении о праве [8].

Сопоставим существующие в литературе дефиниции с тем определением общего понятия права, которое предложено в диалектической теории права: Право – это нормативный способ социального управления, которым властный субъект, заинтересованный в сохранении единства социума, санкционирует (устанавливает и поддерживает) правила общения, составляющие необходимый, с его точки зрения, социальный порядок, путем отрицания произвола и утверждения в общении субъектов объективной воли, выражающей закон их поведения и подчиняющей ему, как положительному закону, их индивидуальную волю [9].     

В этом определении нет и намека на «отход» от нормативности права, но, вместе с тем, есть: 1) субъектный аспект права – властный субъект, заинтересованный в сохранении единства социума, который санкционирует право (а таким субъектом не всегда, не во всяком обществе является государство); 2) объектный, материальный аспект права – правила общения субъектов общественных отношений, составляющие социальный порядок, необходимый, с точки зрения указанного субъекта (а не умозрительные абстрактные «общественные отношения», «правила поведения» и т.д., которые, с подачи практически всех правовых теорий (за исключением, возможно, «психологической теории» Л. Петражицкого) «регулирует» право); 3) деятельностный, т.е. содержательно-формальный аспект – собственно, именно тот способ, каким указанный субъект воздействует на материю права, организуя и формируя ее в качестве права (в отличие от таких регуляторов как мораль, религия и т.д.). При этом нормы права рассматриваются как специфический процесс необходимости, а не как абстрактные «общеобязательные правила поведения», лишенные диалектики.  

Если бы авторы – члены авторских коллективов упомянутых многотомных изданий дали себе труд хотя бы общим образом ознакомиться с названными выше работами, то им не пришлось бы так самоуверенно констатировать, что в правовой науке Украины «научной революции» не произошло. Если уж то общее понятие права, сформулированное диалектической теорией, не указывает на революционное изменение не только в отечественной юридической науке, а в понимании права вообще, то в таком случае разговоры о «научных революцях» в теории права вообще ни к чему. (Следует, впрочем, к этому заметить, что Томас Кун, на которого ссылался проф. Лемак, говоря о научной парадигме, даже не касался проблемы научной революции в гуманитарных науках, он не привел ни одного примера таких революций, в частности, вообще не упоминает в своей книге о научных революциях об историческом материализме в качестве на самом деле революционной научной теории [10] ). 

Очевидно, степень «революционности» научной новизны при изменениях научной парадигмы зависит не от более или менее значительных изменений в тех или иных аспектах в формулировке базового понятия научной теории, а от качественно новой методологии формирования такого понятия, вследствие применения которой эти аспекты оказываются существенно изменены.

Поэтому, если в центральноевропейской правовой доктрине теоретико-правовые исследования отрываются от философско-правовых, а в философии права оное исследуется без его «привязки» к соответствующему конкретному государственно-организованному обществу на определенном этапе исторического развития, то диалектико-материалистическая методология познания права существенно отличается от такого подхода, в котором фактически исследуется не право как общественное явление, и даже не «идея права», как полагает В. Лемак, а происходит манипулирование абстрактными понятиями с целью хотя бы что-то сказать о «праве вообще». Однако здесь вовсе не идет речь ни о понятии права на уровне общего в этом понятии, то есть о родовом понятии права, ни о развитии указанного общего в направлении особенного, то есть о его конкретизации путем определения видов права и формулирования соответствующих видовых понятий.

И если диалектическая теория права называет видами права 1) первобытное обычное право, 2) юридическое право и 3) гуманистическое право, вне которых право «вообще» не фигурирует в действительности (последнее является теоретической абстракцией, которая фиксирует общее в этих видах права); когда при этом ни одна существующая теория даже не намекает на данные (или иные) виды права, в лучшем случае выдавая за право вообще один его вид, т.е. подменяя видовое понятие «юридического права» родовым понятием права; наконец, когда первобытное обычное право рассматривается не как первичный вид права, а заменяется понятиями «предпосылки права», «доправа», «мононорматики» или чем-то подробным этому, – при этих обстоятельствах предложенная диалектическая теория права является свидетельством как раз научной революции в учении о праве, в отличие от «нормальной науки», о которой речь в книге Т. Куна (кстати, вместо неудачного термина «нормальная наука» более подходит, на мой взгляд, термин «ординарная парадигма», в отличие от революционной, «неординарной» научной парадигмы). 

 Возвращаясь теперь к тезису в начале статьи о том, что в юридической науке сложилась традиция рассматривать понятие государства без увязки его с понятием права, что определение взаимной связи  государства и права остается без должного внимания теоретиков, отметим существенную специфику диалектической теории в данном вопросе.

С точки зрения диалектической теории права государство органически связано не с родовым понятием права, а с одним видом права, а именно – с юридическим правом. Как государство, так и юридическое право – это два юридических общественных явления, причем одно без другого не существует. При этом государство, как феномен, существует исключительно в условиях классового общества, тогда как феномен права есть как в доклассовом обществе, так и в классовом, будет он существовать также в будущем бесклассовом обществе.  

Это значит, что научное понятие государства невозможно составить, абстрагируясь от классового подхода, тогда как научное понятие права требует классового подхода только при формировании понятия юридического права, а не права вообще, как общественного явления. Именно из-за неприменения классового подхода надлежащим образом развитие теории права и государства заходило всякий раз в тупик.

Достаточно было взглянуть на феномен государства с классовых позиций, как теория государства в марксистской парадигме приобрела достаточную убедительность. Подходя к изучению государства с точки зрения объективных закономерностей, определивших на определенном этапе исторического развития неизбежность его возникновения, марксистская теория связывает существование государства с классовым обществом и на этой основе указывает то реальное место, которое занимает государство среди других явлений общественной жизни, и на ту роль, какую оно играет в развитии общества. Научным подходом к государству как явлению исторически существующему и развивающемуся, с одной стороны, и явлению, представляющему орудие политического господства в классовом обществе, с другой, есть единый методологический принцип, которым данная теория отличается от всякой другой теории, раскрывая объективный закон существования государства. Формула данного закона выражается научным определением государства как машины для поддержания господства одного класса над другим [11].  

Одновременно, абсолютизация классового подхода в постижении права сторонниками марксистского учения об обществе лишает теорию права ее необходимого прогрессивного развития. Реакцией на это стало то, что в постсоветский период теоретики права ударились в противоположную методологическую крайность, отбросив вообще классовый подход в познании не только права, но и государства, что вообще присуще буржуазному обществоведению. Приведенные дефиниции понятий права и государства из названных выше энциклопедических изданий вполне однозначно указывают на данный факт.   

Вместе с тем, если классовая сущность государства и его политический характер не подлежат сомнению, то в определении функций государства, в которых раскрывается его сущность, теоретики остаются непоследовательными, когда подразделяют названные функции на «чисто» государственные (подавление классовых противников) и «общеполезные» (общесоциальные). Во-первых, неопределенным оказывается набор общесоциальных функций, которые сводят обобщенно к «выполнению общих дел», что вызывает сомнение: нет ли здесь вторжения в сферу иной – негосударственной – сущности?

Разумеется, государство, как орган управления всем обществом, так или иначе участвует во всех сферах общественной жизни, решая «общеполезные» задачи. Но если бы не было государства, эти задачи пришлось бы решать иному по своей природе общественному институту, поскольку в этом существует общая необходимость. Здесь дело не в предметной специализации, а в общественной форме, в особенностях метода деятельности органа общесоциального управления. Одни и те же функции государство рабовладельческое, буржуазное или пролетарское и органы управления первобытным обществом выполняют по-разному. Изменяется в этих случаях не содержание функции, например, функции распределения общественных благ, а та задача, какую ставит перед собой государство, и способы ее решения.

Именно в этом выявляется действительная сущность государства (как государства эксплуататорского, так и государства трудящихся). Точно так же специфика органов родовой власти не в ее функциях, а в задачах, которые они решают, и в способах решения этих задач.  

Кроме того, нет оснований исключать из числа общесоциальних функций и «собственно» государственную функцию подавления классовых противников, рассматривать ее как исключительно «классовую». Эта функция является «общеполезной» в том смысле, что она обусловлена необходимостью сохранения общества как такового в условиях его раскола на классы-антагонисты; выполняя ее, государство реализует данную необходимость и общесоциальный интерес. Однако государство делает это, как и при реализации других «общеполезных» функций, исходя из интересов господствующих в обществе классов: эксплуататорских классов собственников в одних случаях, в других случаях – интересов классов трудящихся.

При таком понимании поддержание классового господства в самом деле  выступает как «добавка» к существующим общесоциальным функциям в новых условиях (при классовом разделении общества), но не такая, которая противостоит «общим делам», а наряду и одновременно с ними выполняемая государством специфическим – политическим – способом, который основывается на государственном насилии над обществом. Тем самым снимается представление о некой «двойственной природе» государства.

Однако, с другой стороны, такое «смешение» всех функций в деятельности государства с точки зрения их «общеполезности» и общесоциальности (а они не могут не быть «общими делами» уже потому, что государство является официальным представителем всего общества), – такое объединение функций не указывает на специфику их именно как государственных функций. Встает закономерный вопрос: являются ли они имманентными государственными функциями, или общество «наделило» данный институт исполнением своих собственных функций? А в таком случае, каковы же действительные функции самого государства?

От ответа на этот вопрос зависит понимание необходимой связи государства с правом, в частности, с юридическим правом, которого (понимания) не могут дать упомянутые «общеполезные» функции. Для ответа на этот вопрос обратимся к сущностным признакам государства.

Первый такой признак государства, как организации политической власти, состоит в том, что государство (в отличие от политических партий, иных политических и общественных союзов и объединений людей, в том числе от родовой организации общественной власти) является территориальной организацией власти над населением, проживающим на определенной территории. Вторым таким признаком государства есть особенная публичная власть, непосредственно не совпадающая с населением, которая состоит из вооруженных групп людей, специальных учреждений и иных вещественных придатков, предназначенных для осуществления принуждения, и которая существует за счет налогов с населения на ее содержание. В таком качестве эта публичная власть отчуждается от населения и становится над обществом. Эта публичная власть выступает как центральная «несущая конструкция» государства.

Наконец, специфическим признаком государства, связанным с публичной властью, как официальным представителем всего общества и одновременно властью, стоящей над обществом и отчужденной от него, есть юридический способ подчинения населения этой публичной власти посредством особенных законов. Публичная власть осуществляет свое управление обществом, опираясь на юридический закон, воплощенный в совокупности юридических норм, как специфических правовых норм, санкционированных самой публичной властью, которые образуют юридическое законодательство.

Названными тремя моментами – территориальной организацией, особым аппаратом публичной власти и юридическим способом управления обществом, которыми характеризуется содержательный аспект в общем понятии государства, определяется форма государства – в качестве необходимого способа организации его содержания, а также функции государства, в которых оно позиционирует (выявляет) себя в обществе как таковое.

В таком случае юридический способ реализации управления обществом, как содержательный момент функционирования государства, определяет организующую его содержание форму – через функции, в которых государство проявляет себя вовне как некоторая целостность, определенная организация. Указанные функции детерминированы необходимостью юридического закона, который требуется для реализации в обществе политической власти. Такая необходимость состоит в установлении, проведении в жизнь и охране данного закона, которыми определяются соответствующие функции, свойственные всякому государству, а именно: законодательная, исполнительная (или лучше административная) и правоохранительная функции [12].

Отсюда следует, что если общественная власть не может осуществляться без права вообще, то политическая власть неосуществима без особенного, без юридического права, то есть права, которое утверждается государством как особый юридический закон.

Принимая во внимание названные выше характеристики государства, его общее понятие может быть выражено следующей дефиницией: государство – это организация осуществления политической власти публично-властным аппаратом, который выступает на определенной территории как официальный (юридический) представитель всего общества и обеспечивает посредством юридического закона политическую власть господствующего в обществе класса над угнетенными классами, в том числе насильственное подавление последних в интересах этого класса.

В качестве такого общественного института государство выступает как главное условие существования в классово-антагонистическом обществе юридического права. Это фундаментальное положение является исходным при определении взаимосвязи феноменов государства и права, без учета которого юридическая наука лишается перспективы ее дальнейшего прогресса.    

***

THE CONCEPT OF A STATE AS A CONDITION FOR JURIDICAL LAW

The article notes the tradition of considering the concept of the state in the general theory of the state and law without taking into account the concept of law and without sufficiently defining the nature of their relationship, as a result of which the development of the theory of law and the theory of the state is inhibited.

It is noted that the domestic legal science has embarked on the path of a false paradigm. Also noted that domestic legal science has embarked on the path of a false paradigm of overcoming the normativistic approach and the Soviet understanding of law, focusing on the Western European scientific tradition, while moving away from the dialectical-materialistic methodology of knowledge of law and the state.

The scientific paradigm in Ukraine is moving in the direction of including other elements (legal principles, legal awareness, etc.) in the content of law in addition to legal norms.

However, domestic legal opinion states that there was no "scientific revolution" in legal science in Ukraine on this path.

In the Central European legal doctrine within the framework of the philosophy of law, law is studied without its "tying" to a specific state-organized society at a certain stage of historical development, law acts as an "idea of law" (law in general).

Attention is drawn to the ignoring by domestic theorists of a new paradigm in the development of the understanding of law, which positions itself as a dialectical theory of law, which has revolutionary significance for clarifying the concepts of law and the state and the nature of their relationship.

The fundamental scientific novelty of this theory is presented, the author's definitions of the concepts of law and the state are provided, and their necessary relationship is revealed.

It is claimed that a "scientific revolution" takes place when an established scientific paradigm changes depending on a fundamental change in the methodology of forming the basic concept of a scientific theory, which leads to significant changes in its definitions.

Due to the dialectical-materialist methodology, the dialectical theory of law, unlike all existing theories, defines the generic concept of law and its types: primitive customary law, juridical law, and humanistic law. The state is organically connected to only one type of law, namely, juridical law.

                                                                                                                                     Oleksii Yushchyk

_________________________

1. Правова доктрина України.: у 5 т. – Х.: Право, 2013. – Т.1.: Загальнотеоретична та історична юриспруденція / В.Я. Тацій, О.Д. Святоцький, С.І. Максимов та ін.; за заг.ред. О.В. Петришина. – 976 с. – С. 309-322.

2. Там же. – С. 322-328.

3. Велика українська юридична енциклопедія: у 20 т. – Х.: Право, 2016 – Т.3: Загальна теорія права / редкол.: О.В. Петришин (голова) та ін.; Нац. акад. прав.наук України; Ін-т держави і права имені В.М. Корецького НАН України; Нац. юрид. Ун-т імені Ярослава Мудрого. – 2017. – 952 с. – С. 441-447.

4. Там же. – С.89-92 (авт. статьи А. В.Петришин).

5. Оль П.А. Правопонимание: от плюрализма к двуединству. Монография. – СПб: Издательство Р. Асланова «Юридический цент Пресс», 2005. – 243 с.

6. Ющик О.І. Правова реформа як спосіб перетворення (реорганізації) інститутів держави / Автореф. дис…канд. юрид. наук. – К., 1996; Ющик О.І. Правова реформа: загальне поняття, проблеми здійснення в Україні. – К., 1997. – 192 с. 

7. Ющик О.І. Теоретичні основи законодавчого процесу: Монографія. – К.: Парламентське вид-во, 2004. – 519 с.

8. Ющик А.И. Диалектика права / А.И. Ющик. – К.: Ред. журн. «Право Украины»; Ін Юре, 2013. – Кн.1: Общее учение о праве (Критический анализ общеправовых понятий). – Ч.І. – 2013. – 456 с.; Ч.ІІ. – 2013. – 768 с.; Кн. 2: Первобытное право (Очерк теории происхождения права). – К.: Парлам. вид-во, 2021. – 864 с.

9. Ющик А.И. Диалектика права. – Кн.1. Общее учение о праве…, Ч.ІІ. – С. 632.

10. Кун, Т. Структура научных революций / Томас Кун; пер. с англ. И.З. Налетова. – М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009. – 317 с.

11. Петров В.С. Сущность, содержание и форма государства. 1971. Изд-во «Наука», Ленингр. отд., Л.,  – С. 22-44.

12. Ющик О.І. Правова реформа: загальне поняття, проблеми здійснення в Україні. – С.19-23.