Есть у революции начало...

В опубликованных ранее общих размышлениях о начале (см. «Начало – половина дела») мы пришли к тому, что дело, как и прежде, заключается в том, чтобы, во-первых, познавать и объяснять мир, а во-вторых, преобразовывать существующий мир. Наши размышления о начале, как половине дела, касались объяснения того, что такое «начало» и что есть начало в теоретической деятельности.

Получив некоторое философское представление о начале, мы можем теперь сказать: дело заключается в том, чтобы выяснить не менее, если не более важный вопрос: с чего начинать дело изменения существующего мира.

1. О научном рабстве и рабской «научности»

Ответ на поставленный выше вопрос предварим замечанием по поводу услышанной недавно беседы доктора экономических наук, которая касалась кризиса науки вообще и, в частности, экономической науки. Ученая вполне справедливо отметила падение уровня научного знания во всем мире, заострив внимание слушателей на необходимости вернуться к философскому образованию, изучению логики и более основательной методологической подготовке научных кадров.   

По ее мнению, экономическая наука очутилась в «научном рабстве» ложных теорий рыночного фундаментализма, освободить из коего (рабства) ее может только экономическая кибернетика. В советское время кибернетику экономисты отвергали под диктовку партийного руководства как некую «псевдонауку», поэтому общие начала управления не нашли применения в построении плановой системы хозяйства. При этом кибернетика активно развивалась западной наукой, что, однако, не привело к перестройке западных экономических систем на началах плановости.   

В «научное рабство», утверждала также автор, подвигала советскую науку и продолжает двигать порочная практика присвоения ученым-обществоведам звания академиков. Последние, получив от государства всё, стали тормозом научного прогресса, под началом назначивших их партийных руководителей блокируя развитие научной мысли. Правда, по поводу изменения такой порочной практики автор собственных предложений не высказала.

Учитывая, что в нашей стране практика назначения академиков из числа гуманитариев продолжается до сих пор (правда, уже не партийными бонзами, а бюрократами, с участием в акте назначения денежной «благодарности» для последних), и что такие «академики» на самом деле никакой научной ценности не имеют, а блокировать развитие общественной науки вполне способны, – учитывая это, со своей стороны можно было бы предложить такое решение.

1. Звание академиков и член-корреспондентов НАН Украины имеет право получить только доктор наук, работающий в системе Академии наук не менее 15 лет и имеющий выдающиеся заслуги в научной деятельности, признанные научным сообществом по соответствующей отрасли науки.

2. Все, кто получил раньше звание академика с несоблюдением этой нормы (а таких не мало), должны быть переаттестованы в течение года по специальным правилам. В таком случае тех, кто оказался академиком или член-корреспондентом просто в силу занимаемой высокой должности в государственной иерархии, надлежит лишить академических званий. Так будет, по крайней мере, справедливо, да и одно из звеньев в цепи «научного рабства» будет устранено.     

3. Звание "академик" и "член-корреспондент" докторам наук, работающим не в сфере академической науки, имеют право присваивать только отраслевые академии - за выдающиеся заслуги в развитии науки и подготовке научных кадров.  

4. Чтобы выйти из «научного рабства», нужно избавиться от «рабской научности», то есть не считать наукой навязанный миру его «хозяевами» наукообразный хлам, выбросив его из головы и научного оборота. В таком случае «тщательнĕе» нужно подходить и к кибернетике в сфере социального управления, в том числе не считать экономическую кибернетику панацеей от всех бед в науке и «золотым ключиком» в царство благополучия.

2. Кое-что о разрухе в головах.

Общее название данных заметок взято из песенных строк уже далекой юности: «Есть у революции начало, нет у революции конца…». Это, конечно, сказано было поэтом не иначе как в порыве революционного вдохновения. Ибо во всяком деле если есть его начало, то должен быть и конец. Бесконечная революция – это что-то такое, что не поддается рациональному пониманию. Не случайно же Маркс говорил: лучше ужасный конец, чем ужас без конца…

Но вернемся к нашему вопросу: с чего начинать дело преобразования страны в существующем сегодня мире?

Уже мало у кого из экспертов и политиков вызывает сомнения, что этот мир все сильнее разрушается и его изменение становится все более острой необходимостью, Но понимания того, чтó и в каком направлении менять, какие изменения и как осуществлять, даже того, с чего начать общественные преобразования, – увы, общего понимания не складывается. У каждого оно своё; как говорится, «запели молодцы, кто в лес, кто по дрова».  

Когда-то, на заре новой власти, известный персонаж из «Собачьего сердца» профессор Ф.Ф. Преображенский полагал, что «разруха сидит не в клозетах, а в головах», она происходит не от происков внешних врагов, а ее творят собственные действия самих людей.     

Правда, ответа на закономерный вопрос: как и почему в головах людей «уселась» та самая разруха, мы от профессора не узнаем. Да и разруху в наш дом частенько приносят «заклятые друзья», а в последние десятилетия еще и как бы «управляя» этим действом по особым разрушительным стратегиям (см. «Управляемый хаос» – стратегия управления или явление абсурда?»).

Тем не менее часто можно услышать рассуждения о том, что в деле преобразования общества начинать нужно каждому с себя самого. Прямо как у Ильфа и Петрова лозунг в одном заведении общепита, провозглашавший: «Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу!».

Но если дело касается изменения самого себя, это одно, а совершенно другое, когда дело идет о преобразовании общества. Несопоставимы прежде всего изменяемые объекты – отдельный индивидуум и общество, состоящее из миллионов таких индивидуумов, связанных миллиардами взаимосвязей.

Когда какой-нибудь умник, философствуя лукаво, предлагает начинать общественные преобразования не с ключевого звена в цепи накопившихся проблем (ухватившись за которое, по выражению классика, «только и можно вытащить всю цепь»), а призывает начинать любые общественные изменения «с каждого на своем месте», то такой «общественный деятель» на самом деле ничего делать не собирается и к общественному изменению не способен.

За подобного рода философскими «рецептами» нужно всегда различать давний принцип власть имущих: «разделяй и властвуй». Начиная с самого себя, общество придется изменять бесконечно долго и всё равно дело его преобразования с места не сдвинется. Такая вот революция «в себе», начинающаяся с самого себя и длящаяся бесконечно…  

+ + +

Если уж мы говорим о преобразовании общества в своей стране, иначе говоря, если объектом преобразований становится родина, то и начинать такие преобразования надо с того, с чего начинается родина. Ибо понятием родины фиксируется не статичная, осевшая на определенной территории общность людей, а ежеминутно развивающаяся система общественных отношений.

Как мы уже выяснили, родина не начинается с единичного рождения человека как личности (см. «Начало – половина дела», заметка «с чего начинается, человек, ученый, родина»). Но с рождением даже одного ребенка происходит так или иначе изменение всей системы наличных общественных отношений: на макроуровне вначале еще совсем незаметно, но осязаемо на микроуровне системы. Когда появился на свет В. Ульянов, это событие в лучшем случае заметила малая часть жителей Симбирска.

Однако, развиваясь вместе с современным ему миром как личность, спустя полстолетия этот человек так повлиял на изменение всей общественной системы, что не заметить и не ощутить этих изменений не получилось даже у всего человечества. То есть, когда родился будущий вождь пролетариата, он субъективно не был в состоянии даже начать изменять противостоящую ему общественную систему; когда же общественная система изменилась в корне, момент рождения вождя революции остался в далеком прошлом.

Но тогда возникает вопрос: когда и с чего начались изменения системы, о которых идет речь, если их начало не определяется рождением личности вождя или даже рождением всех вождей будущей революции вместе взятых? Очевидно, начало изменения родины определено действительным началом ее самой, которым есть осознание личностью общего интереса в сохранении родины и выражение его как сознательной цели, подлежащей реализации в практической преобразовательной деятельности человека (о необходимости которой говорил Маркс в его «Тезисах о Фейербахе»).

Проще говоря, на место «разрухи в головах» требуется осознание хотя бы одной личностью общего с соотечественниками интереса в сохранении отечества, уничтожаемого раскалывающим общество антагонизмом. А такое осознание предполагает наличие научной теории общественного развития, то есть требует предваряющей практику теоретической деятельности, которая даст знание общего интереса и цели практических преобразований. Нам здесь остается еще напомнить известные высказывания классиков марксизма о том, что никому и никогда невежество не принесло пользы, и что нет ничего практичнее хорошей теории.

О проблеме начала в теоретической деятельности уже шла речь в первых заметках (См.: «Начало – половина дела»).

3. Для начала – еще раз о «начале».

Устраняя «разруху в головах», вернемся вновь к понятию начала, чтобы уточнить тот его смысл, в котором мы будем использовать данное понятие. Дело в том, что слово «начало» имеет несколько его значений.

В словарной литературе слово «начало» означает: 1. Исходная точка, грань чего-либо, имеющего протяжение. (Начало пути). 2. Первый момент, первый период чего-либо, протекающего во времени, первая стадия какого-либо действия, развития какого-либо явления (Начало учебного года. // Вступительная часть научного, музыкального и т.д. произведения. Начало романа). 3. Источник, основная причина чего-либо. Организующее начало. Героическое начало. // Основа, сущность чего-либо, проявляющаяся в наиболее характерных признаках, чертах. Волевое начало. Поэтическое начало. 4. Только мн.: начáла, -чал. Основные положения, принципы чего-л. (какой-либо науки, учения, теории). Начала химии. 5. Способы, методы осуществления чего-л. На коллективных началах.

В контексте размышлений о практически-преобразующей деятельности не обойтись без первых двух значений слова «начало» – пространственного и временного, приняв во внимание, что всякая деятельность осуществляется в определенных пространственных и временных границах. Следовательно, речь должна идти о начале как отправной точке, исходном пункте первой стадии практической деятельности, преобразующей данное конкретное общество.

Говоря о преобразовании общества, мы в пространственном аспекте сегодня имеем дело с конкретным социумом в его государственных границах. Постольку началом его преобразования является отдельная личность, а конец – преобразованное общество, состоящее из всех его измененных личностей. Временным аспектом преобразования общества является период времени между прошлым и будущим данного общества. Началом указанного периода является момент старта преобразующей деятельности, а завершением – тот момент, когда преобразующая данное общество деятельность завершена.   

Однако, пространственное и временное определение преобразующей деятельности – это абстрактные определения, которые не дают представления о характере и содержании указанной деятельности, а значит и о ее начале.

Вместе с тем, во всякой деятельности есть источник, основная причина, организующее начало, определяющее природу и характер соответствующей конкретной деятельности, ее специфические особенности, интеллектуально-волевое начало, принципы и способы.

Потому необходимо такое понятие начала практически-преобразующей деятельности, в котором так или иначе соединяются все названные аспекты, синтезируясь в интегрированном определении ее начала. А так как эти аспекты имеют в понятии начала разный «вес», то требуется определить ключевой аспект, определяющий начало именно практически-преобразующей общество деятельности, а не начало некой иной деятельности (производства, обучения, спортивного турнира, циркового представления и т.д., и т.п.).       

Таким ключевым аспектом, который определяет начало преобразования общества, очевидно, следует признать сущностный аспект в практически-преобразующей деятельности, принципы и методы этой деятельности, те основы, начала, на которых она осуществляется. 

+ + +

Но, определяя начало в том или ином из выше указанных его аспектов, мы оперируем неким оторванным от мира, то есть абстрактным, «началом». Всякое конкретное начало сразу ставит нас перед вопросом: НАЧАЛО – ЧЕГО (или, иначе: начало – чему)? Одно дело, начало Вселенной или Земли; другое – начало человечества, религии, государства, морали; третье – начало озера, реки, лесной тропинки; четвертое – начало книги, спектакля, матча, и т.д. Всяких «начал» может быть так много, как много существует вещей, и даже больше, ибо каждая вещь в разных ее отношениях имеет массу своих «начал». 

В конечном счете, всё сводится к началу всего, что есть, то есть началу бытия, без которого не было бы ничего другого, кроме самогó по себе начала, то есть «начала» в виде чистой абстракции. Однако начало есть не чистое ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто; бытие, стало быть, уже содержится и в начале (См. «Начало – половина дела…»).

Следовательно, всякое начало связано с определенной конкретной вещью или процессом, и вне указанной связи оно остается пустой абстракцией. И когда мы определяем начало деятельности, практически преобразующей мир, то необходимо вначале указать на характер указанной связи, в зависимости от того, с чем мы связываем определение начала.

Что такое, в самом деле, эта «деятельность, преобразующая мир», начало которой мы пытаемся найти? Прежде всего, такая деятельность есть способ жизнедеятельности людей, изменяющей окружающий их мир. Но изменять мир и преобразовывать его – не одно и тоже. Наш мир изменяется каждым из людей (а с учетом природных процессов даже без человеческого участия) как сознательно, так и неосознанно, в непрерывном процессе жизнедеятельности человечества практически ежеминутно. И вопрос сводится только к степени изменений, вносимых в мир человеческой жизнедеятельностью.     

Преобразование – это не всякое изменение мира, а такое его изменение, которое предполагает сознательное участие в нем человека. Поэтому, когда Маркс в своих «Тезисах о Фейербахе» говорит, что недостаточно философам объяснить мир, а что «дело заключается в том, чтобы изменить его», то он имеет в виду не изменение вообще, а преобразование существующего мира.

[«Изменять» и «преобразовывать» означают разные вещи, на что (пользуясь гегелевским выражением) указывает «образованное чувство языка». Из  той же словарной литературы можно узнать следующее:

Изменить кого-что Сделать иным, переменить. Изменить характер. Изменить голос. Изменить фасон платья.

Преобразовать – что 1. внести коренные изменения во что-либо, перестроить. Перестроить систему управления.  Во что. 2. Перестраивая, изменяя, сделать чем-либо другим. Коммуна была преобразована в сельскохозяйственную артель. // Спец. Превратить одно качество в другое.]

Выходит, начало практического преобразования общества – это начало не любых его изменений, а начало коренных изменений в нем, начало перестройки существующего общества в качественно иное общество.

4. Размышления о цели как начале практики

Итак, мы должны определить не абстрактное начало осуществления каких-то изменений в обществе, а начало коренной перестройки общества как целостного объекта, т.е. начало определенной целесообразной практической деятельности по преобразованию общества в целом.

Значит, эта практическая деятельность осуществляется сообразно цели, заданной субъекту этой деятельности. Из этого часто делается очевидный, на первый взгляд, вывод, что преобразование общества начинается с определения цели преобразований. Но это так и одновременно не так.

В свое время в начале 60-х годов перед советским народом партийным авангардом была поставлена цель до 1980-х гг. построить коммунистическое общество. Далее в продолжение двух десятилетий шла практическая работа в направлении к этой цели, но закончилось всё разрушением социалистического общества, которое начинало строить коммунизм. Можно ли считать такую цель началом преобразования общества, если это общество не продвинулось в своем развитии к поставленной цели и вынуждено было отказаться от нее?

Как констатация утопичности, надуманности данной цели, полностью оторванного от реальной практики ее характера, в середине 80-х годов все тот же авангард советского народа ставит перед советским обществом новую, уже более «скромную» цель: построение в стране социализма «с человеческим лицом», для чего «пошел процесс», названный «перестройкой». Эти новые преобразования завершились вчетверо быстрее потерей обществом не только человеческого «лица», но и социалистического «организма». Можно ли эту вторую цель считать началом преобразования общества, или это была всё же цель его разрушения?

Обратимся еще к более раннему примеру. Совершая социалистическую революцию, большевики в 1917 г. встали на путь коренного преобразования существовавшего общества. На деле, в этом случае политический переворот оказался началом практических преобразований в контексте их общей цели, которой было построение социализма в одной отдельно взятой стране. При этом конкретно общая цель на начальный момент преобразований не была еще сформулирована, и движение по пути строительства социализма оказалось в целом далеко не сообразным с целью, оно шло через частные тактические цели в отдельные периоды развития общества (военный коммунизм, НЭП, индустриализация, коллективизация, культурная революция).

Здесь, как видим, единая цель не служила началом в революционных преобразованиях общества, последние шли известным методом проб и ошибок. 

Выходит, что цель в практических общественных трансформациях нельзя рассматривать в качестве их действительного начала.  

+ + +

Рассмотренные примеры указывают на то, что в этих преобразованиях общества цель не была началом или не составила действительного их начала. И, однако, во всех этих случаях бесцельной преобразовательную деятельность не назовешь. Какая-то цель в них присутствовала, но она в силу тех или иных обстоятельств на практике не осуществилась. То есть, цель если и имела место в начале общественных преобразований, то в дальнейшем она перестала направлять эти преобразования, куда-то незаметно «испарилась». Вряд ли это имел в виду автор слов упомянутой песни «есть у революции начало, нет у революции конца», но двусмысленность здесь налицо.

Что это за обстоятельства, которые не позволили цели осуществиться, не дали превратиться ей в действительность? Прежде всего, несоответствие самой цели ее понятию. Если субъект преобразований не знает понятия цели вообще, откуда у него появится возможность определить конкретную цель его деятельности, сформулировать истинную цель преобразований? Очевидно, поэтому большевики не «ставили телегу впереди лошади»: они не подменяли общую цель революционных преобразований ложными «целями-лозунгами», как это делали их менее образованные наследники в КПСС.

Известно, что в конце жизни И. Сталин говорил, что без научной теории преобразования общества мы погибнем. Думается, он имел ввиду под «мы» не только советский строй, но – в более общей перспективе – всё человечество. Однако, как тогда, так и сегодня мы всё еще не имеем необходимой научной теории. До сих пор не сформирована хотя бы относительно истинная теория управления обществом, относительно истинная теория права и теория государства. А без них о научно обоснованном управлении обществом не может быть и речи. Нет, естественно, и истинного понимания цели управления как исходного момента общественных преобразований.

А без таких теорий нет ясного понимания общих начал социального развития, не определилась убеждающая большинство людей политическая философия общественных преобразований. Не утихают споры о разного рода «измах» («либерализме», «анархизме», «коммунизме», «социализме» и т.п.) в качестве ориентиров этих преобразований.

Почему до сих пор нет необходимой политической философии? – Не потому ли, что современные общества завела в тупик бесперспективная и недальновидная философская политика власть имущих? Последние и сами рады были бы получить в свои руки необходимую политическую философию, но их необходимость расходится с общечеловеческой необходимостью. Вот и приходится изобретать всё новые цели общественных трансформаций без начала и без конца…

Таким образом, вопрос: есть ли у революции начало и в чем оно состоит? переходит из политического уровня на уровень философский. Становится всё более очевидным, что это не проблема политики, а проблема философского понимания, к которому следует обратиться отдельно в других заметках.