Приватизация = антигосударственная политика?
Общественная практика всё больше убеждает в том, что современное государство не может прогрессивно развиваться без реализации требуемой данному обществу национальной идеи. При этом теоретическое определение указанной идеи составляет необходимое, но недостаточное условие, всего лишь предпосылку такой реализации, представляя только ее возможность (См.: «Национальная идея: что это?»).
Для превращения национальной идеи из только возможности в действительность, для претворения ее в жизнь нужен прежде всего анализ тех общественных условий, при которых национальная идея неизбежно становится действительностью; анализ как общественных условий, которые необходимы и сопутствуют процессу реализации национальной идеи, так и условий, препятствующих ее осуществлению – для их устранения.
В число общественных условий, существенно повлиявших на развитие современных обществ, непременно следует включить такой феномен, каким стала в современном мире приватизация. Для начала обратимся к ее понятию.
Понятие "приватизация" происходит от латинского слова "privatus" – частный, в английском "private" означает "частный", "личный". "Приватизация" означает увеличение доли частного сектора в экономике страны. Основная цель приватизации – получение права собственности частными лицами (юридическими и физическими). В широком смысле приватизацию следует понимать как передачу активов государства частному сектору, сопровождающуюся коренным перераспределением имеющихся производственных ресурсов и введением новых методов корпоративного управления, свободных от наиболее неэффективных форм политического вмешательства.
Идея приватизации, то есть передачи прав собственности от государства частным или групповым владельцам, впервые в четкой и законченной форме была высказана англосаксонскими консерваторами в конце 70-х годов. С тех пор приватизация охватила не только развитые страны Европы, но и Восточную Европу, быстроразвивающиеся страны юго-восточной Азии и отсталые государства Африки. Приватизация предприятий государственного сектора экономики проводилась всеми ведущими странами Запада. В частные руки были переданы предприятия отраслей экономической инфраструктуры (транспорт, связь, энергетика, газо- и водоснабжение) и некоторых "базовых" отраслей (черная и цветная металлургия, цементная, стекольная, химическая промышленность).
В развитых капиталистических странах основными целями приватизации явились: уменьшение госсектора и сокращение его потребности в займах, а также приток средств в госбюджет за счет распродажи прибыльных государственных предприятий; усиление рыночных стимулов, рационализация структуры госсектора, уменьшение государственного вмешательства в принятие решений предприятиями, что в целом должно было отразиться на подъеме эффективности национальных экономик; стимулирование развития социально-политических структур за счет роста числа индивидуальных акционеров, особенно работников приватизируемых предприятий. Необходимость широкомасштабной приватизации в развитых странах была вызвана тем, что государственным предприятиям во всем мире присущ ряд серьезных недостатков, и возрождение экономического либерализма в течение 70-х годов привело к отказу от экономических моделей, основанных на государственной монополии.
При проведении приватизации в относительно широких масштабах (Великобритания, Франция), как правило, это делалось поэтапно: первыми на фондовый рынок поступали акции наиболее доходных компаний. Поскольку массовый выброс акций способен либо резко сбить их курс, либо вовсе дезорганизовать биржу, реализация таких акций, в свою очередь, осуществлялась в несколько этапов. Подобные схемы приватизации отвечали стремлению правительств выручить за приватизируемые компании максимально возможные суммы, чтобы пополнить госбюджет.
Приватизация, как процесс перераспределения национального богатства, подвержена сильному политическому влиянию. Правительства социалистической ориентации обычно делают упор на национализацию промышленности, рост госсектора экономики и за счет государственных средств развертывают социальные программы. Сменяющие их оппоненты правового толка держат курс на денационализацию и приватизацию, за счет которых можно покрыть государственные долги их предшественников и изыскать средства на реформирование нерентабельных производств.
Необходимо отметить, что альтернативный государству собственник появляется в результате политической воли и прямого централизованного регулирования. Даже в развитых капиталистических странах приватизация осуществляется путем сочетания рыночных и нерыночных рычагов. Это особенно ярко проявилось во Франции, которая следовала политике создания “твердых ядер” стабильных акционеров. Они организовывались при закрытых дверях, без каких-либо торгов или аукционов, на основе переговоров между премьер-министром, заинтересованными инвесторами и руководителями приватизируемых предприятий. Несмотря на многочисленные трудности, приватизация стала ключевым элементом экономической реформы и характерной чертой зарождения рыночной экономики в Восточной Европе. По мнению многих экспертов, приватизация в восточноевропейских странах резко отличается от проводящейся на Западе, поскольку она охватывает экономику в целом и подразумевает далеко идущие экономические и социальные преобразования. Простая передача прав собственности в постсоциалистических странах вряд ли способна привести к реальным структурным переменам или значительно изменить институт собственности.
Особенностями восточноевропейских стран являются: чрезвычайно высокая степень обобществления собственности (80-90%), отсутствие или слабое развитие правовой базы деятельности частных фирм, недостаток капитала у населения для проведения масштабных программ приватизации, а привлечение крупных иностранных инвестиций политически нецелесообразно. Изучение опыта приватизации в странах Восточной Европы показывает, что основные проблемы приватизации вызваны отсутствием рыночной инфраструктуры и рыночных механизмов: прав собственности, системы цен, рынков труда, земли, бухгалтерских стандартов, прав собственности и других предварительных условий рыночного хозяйствования. В результате и экономический, и политический риск приватизации очень велик. Простая распродажа государственных предприятий тому, кто заплатит больше, может привести к взрыву общественного мнения, если из-за шоковых цен собственность будет скуплена иностранным капиталом или бывшими коммунистическими лидерами.
Приватизация в восточноевропейских странах осуществлялась как прямым методом (за деньги и кредитные ресурсы), так и сертификатным (купонным, ваучерным). Преимущественное использование сертификатного метода объясняется значительной стоимостью основных фондов предприятий и небольшими объемами личных сбережений граждан. Применение сертификатов характерно в основном для массовой приватизации средних и крупных предприятий с вовлечением широких слоев населения. Доля специальных платежных средств зависит от размеров внутренней и внешней задолженности государства, готовности населения вложить личные сбережения, предполагаемой активности иностранного капитала. Кроме того, бесплатная передача ускоряет приватизацию, но дает менее значительные результаты. Темп денежной приватизации, как правило, в 10 раз ниже темпов бесплатной передачи имущества. Но появляется опасность превращения ее в форму отмывания денег. В оптимальном соединении этих методов заключается наиболее эффективное проведение приватизации.
Успех приватизации обычно определяется как передача значительной части экономики из государственных рук в частные, но это не единственный критерий успешно проведенного реформирования. Приватизация должна быть организована как гибкая программа, при которой одна удачная продажа создает условия для перехода к следующей, более сложной. Причем каждая новая сделка будет встречаться общественным мнением более благосклонно, чем предыдущая. Специфическая цель максимизации государственных доходов от продаж не должна, конечно, быть главной целью приватизации. Важно убедить общество, что будущий успех проданного предприятия важнее, чем сиюминутная выгода. Число держателей акций должно быть максимальным. Чем большим будет число акционеров, тем больше людей будет считать приватизацию успешной, и менее возможной окажется вероятность новой монополизации этой отрасли государством. Будет выше возможность защищать, где необходимо, позиции приватизированных фирм от зарубежных и внутренних слияний и поглощений с помощью различных протекционистских мер. В этом случае приватизация будет совместима с более широкой целью – созданием процветающей рыночной экономики.
Несмотря на то, что процесс приватизации был осуществлен с большими упущениями, отягощен проблемами, возникшими при трансформации монополий в частный сектор, общий эффект оздоровления экономик различных стран мира – яркое свидетельство положительного эффекта разгосударствления. (См.: Основы разгосударствления и приватизации в мировой экономике / Ф.В. Зиновьев, В.М. Горбатов // Культура народов Причерноморья. — 1998. — № 5. — С. 369-371).
Если опереться на такой вот «анализ» приватизации – как «ключевого элемента экономической реформы», – то о воплощении в жизнь вообще любой национальной идеи можно забыть.
Во-первых, увеличение доли частного сектора в экономике за счет государственного сектора сокращает экономическую основу государства, а значит, ослабляет материальную базу его суверенитета. Активы государства в виде производственных ресурсов переходят в частные руки, а государство получает за них только одноразовую компенсацию, вместо получения от этих активов (при продаже прибыльных госпредприятий) систематического дохода или иного положительного эффекта. Почему прибыльные госпредприятия, к примеру, не могут взять на свое содержание еще и объективно убыточные казенные предприятия, нуждающиеся в госдотациях на их функционирование, сняв с госбюджета соответствующие затраты? Не рациональнее ли было бы прямое перераспределение финансовых и иных ресурсов внутри госсектора вместо использования для этого сложной процедуры "приватизации", которая, как показывает практика, открывает широкие возможности для коррупции, подрывающей правовые и нравственные основы общества и государства?
Приватизация как будто бы рационализирует структуру госсектора… Выходит, правительству отказывают в способности рационально организовать государственный сектор экономики. В таком случае, видимо, логично было бы заменить правительственные кадры на более способных людей, а не затевать "приватизацию" ради решения структурной проблемы госсектора.
Но дело в том, что у «приватизаторов» нет задачи рационализировать структуру госсектора, у них другая задача – уменьшить государственное вмешательство в работу предприятий, «что в целом должно отразиться на подъеме эффективности национальных экономик». Столь «важная» задача приватизации выглядит привлекательно… Однако почему же «вмешательство» государственного управления в государственное производство потребовало вдруг его «уменьшения»? Ведь госсектор изначально формировался в расчете на подчинение его государству, потому он и «государственный». – Ответ прост до гениальности: потому, что это не управление, а «вмешательство»… Вот таким «легким движением языка» государственное управление госсектором объявлено излишним, а потому его надо уменьшить, отдав бразды правления «рыночным стимулам». То есть, «рынок все порешает»…
По этому поводу один весьма неглупый экономист заметил: «Не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединенных индивидов над их совокупным производством...». Эти слова принадлежат К. Марксу. А разве производство в рамках государственного сектора экономики не является таким совокупным производством объединенных в государство индивидов, которое они сами должны контролировать, а не отдаваться во власть "слепого" рыночного механизма?
------
Приватизация, якобы, позволяет ввести «новые методы корпоративного управления, свободные от наиболее неэффективных форм политического вмешательства». Это пресловутое «политическое вмешательство» в трактовке либеральных «приватизаторов» выглядит не иначе как «вредительство». Но, помилуйте, господа, разве вся деятельность государства, включая проведение приватизации, не является политическим вмешательством в экономическую и социальную жизнь общества? Разве различие в предпочтениях правительств левой и правой ориентации при проведении национализации и приватизации не есть прямое доказательство политического характера приватизации?
Или приватизация – это «эффективное» вмешательство, в отличие от «неэффективного» целесообразного управления госсектором экономики? В таком случае зачем вообще нужно было создавать государственный сектор?... Но ведь без него не обходится ни одно современное государство! В чем тут дело? Уж не в трактовке ли самой «эффективности», в определении ее критериев? Одно дело – эффективность управления предприятием, чья продукция имеет специальное назначение и вовсе не предназначена для рынка, производство ее убыточно (по рыночным «меркам»), но весьма важно для общества (например, спутник для военных целей). Другое дело, когда госпредприятие работает на рынок, и через него государство «зарабатывает» средства для бюджета. Здесь уже эффективность связана с прибыльностью, за счет которой, к примеру, в советской системе формировалось до 90 процентов госбюджета и только лишь 10 процентов - из налоговых платежей граждан.
И если прибыльное предприятие госсектора выставляется на продажу, то проблема здесь не в эффективности (она и так налицо), а дело в изъятии активов госпредприятия от государства в пользу частных лиц и в перераспределении прибыли в интересах последних. Не зря ведь успехом приватизации считается передача значительной части экономики из государственных рук в частные, это «критерий успешно проведенного реформирования» (хотя, прибавляют к этому, не единственный критерий).
Говорят, будто в развитых странах «необходимость широкомасштабной приватизации вызвана тем, что государственным предприятиям во всем мире присущ ряд серьезных недостатков». Но эти недостатки при приватизации устраняются дивным образом: средства, полученные от продажи предприятий госсектора идут на покрытие государственных долгов предшественников и «изыскание средств на реформирование нерентабельных предприятий» (интересно, каких: частных или тех, которые остались в госсекторе?). С какой стати госдолг оказывается "недостатком" госпредприятия? Иное дело такой недостаток, как нерентабельность производства, которую можно повысить за счет той же частной предприимчивости.
Видимо, имеется в виду, что государство сдерживает развитие такой предприимчивости и инициативы, которые присущи предприятиям частного сектора. Полезно было бы узнать от либеральных идеологов, чем конкретно государство сдерживает инициативу, мешает ли оно администрации госпредприятия развивать в разных формах эту предприимчивость и, наконец, кто сдерживает инициативу и предприимчивость в тех же частных предприятиях, которые оказываются в массовых количествах банкротами?
Пожалуй, трудно не согласиться только с тем, что «экономический и политический риск приватизации очень велик» в бывших социалистических странах, в частности из-за отсутствия или слабого развития правовой базы деятельности частных фирм, недостатка капитала у населения для проведения масштабных программ приватизации и политической нецелесообразности привлечения крупных иностранных инвестиций. Понятно, что здесь правовая база хозяйствования в госсекторе экономики была развита более основательно. Но не оказалось ли разрушение правовых основ управления госсектором ради приватизационных «реформ» столь же негативным фактором, как и отсутствие правовой базы частного хозяйствования? Разве не наблюдаем мы упорное стремление доморощенных цивилистов всеми правдами и неправдами разрушить хотя бы какую-то правовую базу государственного хозяйствования, ликвидировать с таким трудом принятый Хозяйственный кодекс Украины, разрушая правовую систему экономики? (см.: статью «Обережно: юридичний Чорнобиль»).
Вместо разработки и внедрения комплексной системы государственного управления, в том числе госсектором экономики, в рамках которой только и можно эффективно управлять государственными предприятиями, либералы при власти уже третье десятилетие отказывают государству в его праве самому решать проблему управления предприятиями госсектора экономики, предлагая вручить его судьбу частным собственникам (см. «Юридическая доктрина: понятие», в частности п.5.4.1.).
Государство, опираясь на рекомендации науки, вполне в состоянии предложить инициативной и предприимчивой части общества участие в управлении предприятиями государственного сектора, при сохранении за собой контрольных рычагов управления ими (продав заинтересованным частным лицам до половины акций, дающих право на их участие в управлении предприятием и на получение ими соответствующего дохода). Но это уже не приватизация, а по существу разгосударствление госпредприятия, поскольку оно остается в преимущественной собственности государства, под решающим контролем и управлением государственных структур. Однако "приватизаторам" государства такая наука не нужна. Стоит лишь ознакомиться с темами диссертаций последних десятилетий, среди которых работы на тему совершенствования управления госсектором экономики надо искать "днем с огнем".
В случае разгосударствления перераспределение государственной собственности не лишает государство полномочия непосредственно управлять госсектором экономики, а значит, реализовывать в экономической сфере национальную идею. Напротив того, масштабная приватизация отнимает у государства экономическую власть, а политическая власть, и так уже принадлежащая его хозяевам, только закрепляет это положение в законах.
Постольку политика приватизации есть, по существу, политикой, направленной против интереса государства, то есть является в этом смысле антигосударственной политикой.