Две большие разницы, или не учи ученого

                                                                                                                        «Ученый малый, но педант»

      Кто это? – Явно, аспирант…

Размышления о перспективах развития академической науки («О бедном гуманитарии замолвите слово») натолкнули на мысль дополнить их заметками в развитие данной темы, своими размышлениями о подготовке научных кадров.

Начну эти свои заметки с публикации размышлений известного советского философа Э.В. Ильенкова об одной важной педагогической проблеме. 

1. О проблеме применения знаний в жизни  

Одна из педагогических проблем, которая нашей школе, как высшей, так и средней, доставляет много хлопот, причем, чем дальше, тем больше, – проблема, которая обыкновенно формулируется как проблема применения знаний в жизни, в «практике». Думаю, не нужно доказывать, что это – больная проблема. Притом проблема, требующая кардинального решения, теоретического и практического.

Есть такая проблема? Есть. Часто – и чаще, чем кажется, – выпускник нашей школы не умеет применить знания, полученные им в школе, к решению задач, проблем, вырастающих перед ним вне стен школы. Ситуация получается нелепая, – человек знает, как нужно действовать согласно науке, и тем не менее действует так, как если бы он этого не знал. И не потому, что он не хочет этого, а потому, что не умеет.

Если вдуматься, феномен довольно странный. В самом деле – и знание как будто есть, и предмет, к которому это знание надлежит применить – налицо, и желание горячее присутствует, а знание почему-то никак не «применяется»... Вот отсюда-то и возникает представление, согласно которому в составе человеческих способностей, в составе «умений», должна иметься особая способность, отличная от самого знания, – способность имеющееся знание «применять».

И вот встает вопрос – можно ли этому особому умению учить и научить? Если научить этому особому умению можно, то это значит, что имеется (или должна иметься) особого рода деятельность соотнесения знания с предметом. Это значит, что должны иметься особого рода «правила», по которым эта деятельность совершается. И вот начинают отыскивать и формулировать правила соотнесения знания с предметом, точнее – общетеоретических формул – с непосредственными предметными ситуациями, начинают классифицировать типичные ошибки, которые при этом происходят, с целью от этих типичных ошибок предостеречь.

При этом не замечают, что проблема, которую тут пытаются решить в принципе, по самому существу дела, неразрешима, и что единственное ее решение может заключаться в том, чтобы саму эту проблему сделать невозможной, сделать так, чтобы она вообще не вставала перед человеком и не могла бы вообще перед ним вставать. Иными словами, единственный способ решения этой проблемы – ликвидация условий ее возникновения.

Дело в том, что «знание», которое еще приходится специально соотносить с предметом, вовсе не есть знание как таковое, а есть только иллюзия, есть только суррогат знания.

В связи с этим мне кажется не совсем точным и то различение, которое провел А.Н. Леонтьев, – различение между «знанием» и «убеждением». Граница, мне кажется, проходит не между знанием и убеждением, а между подлинным знанием и мнимым знанием. Это разница между знанием предмета и чисто формальным, т.е. чисто вербальным знакомством с терминами, с символами, со знаками и их сочетаниями, – с фразами.

Под «знанием» подчас в действительности и разумеют лишь это последнее, а именно овладение языком определенной области знания, владение терминологией и умением этой терминологией пользоваться. При этом происходит вовсе не усвоение предмета (а знание ни в чем другом, кроме этого, и не может заключаться), а лишь усвоение фраз об этом предмете, лишь усвоение вербальной оболочки знания вместо знания.

Здесь-то и таится корень той иллюзии, на почве которой потом и вырастает своеобразная и по сути своей нелепая, иррациональная проблема «соотнесения» знания с предметом. Это проблема, которая рационального решения не имеет и иметь не может по самой ее природе. Это прекрасно понимал такой тонкий аналитик, как И. Кант. В его «Критике чистого разума» имеется очень острый анализ обрисованной ситуации.

Суть этого анализа состоит в следующем. Если знание, которое человек усваивает в школе, заключается в определенной совокупности понятий, дефиниций, формул и их сочетаний в суждениях, умозаключениях и системах умозаключений, т.е. в совокупности правил, составляющих профессиональную эрудицию, то за вычетом этого в составе деятельности рассудка сохраняется еще одна совершенно особая задача, – а именно задача подведения под эти правила отдельных, частных, особенных случаев. Задача подведения особенного под всеобщее. Вот тут-то, как правило, и происходит типичный срыв.

Эта способность, как совершенно точно определяет ее специальную задачу Кант, заключается в умении различать, – подходит ли данный случай под данное правило или не подходит. Кант назвал эту специальную способность способностью суждения. И эту специфическую способность принципиально невозможно усвоить в виде очередного правила. И по очень простой причине, – по той причине, что правило, именно потому, что оно есть правило, т.е. нечто общее, опять в свою очередь требует руководства со стороны способности суждения, т.е. опять-таки способности различать, а данный случай «применения» правила подходит ли под сформулированное нами правило такого применения или же нет?

Таким образом, по мнению Канта, и получается, что хотя рассудок и способен к поучению посредством правил и усвоению их, тем не менее способность суждения есть особый талант, который требует упражнения, но которому научиться нельзя. Этот талант есть специфический элемент остроумия, и недостаток его не может быть возмещен никакой школою, ибо школа может только доставить ограниченному рассудку и как бы вдолбить в него все правила, добытые чужим пониманием, но способность правильно пользоваться ими должна принадлежать самому воспитаннику, и в случае недостатка этого естественного дара никакие правила, которые были бы приписаны ему с этой целью, не застрахуют его от ошибочного применения их.

Недостаток способности суждения есть собственно то, что называют глупостью; против этого недостатка нет лекарств. Тупой или ограниченный ум, которому недостает достаточной силы рассудка, может, однако, с помощью обучения достигнуть даже учености. Но так как вместе с этим подобным людям недостает способности суждения, то не редкость встретить ученых мужей, которые, применяя свою науку, на каждом шагу обнаруживают этот непоправимый недостаток.

Отсюда прямо и получается вывод: способность суждения – это способность врожденная. Безразлично, от Бога она или от природы. Есть она у воспитанника от рождения – ее можно и нужно тренировать. А нет ее – никакая сколь угодно изощренная тренировка уж не поможет.

Поэтому-то традиция, идущая от этих рассуждений Канта, и связана с резким делением людей на две категории – на людей, действующих в согласии с правилами, добытыми чужим умом, и на людей, умеющих эти правила извлекать из опыта и применять их в опыте с умом. При этом, естественно, большинство людей попадают именно в первый разряд, в первую категорию. И интеллект этого сорта людей работает по схемам, которые больше напоминают схемы действия дрессированного животного, чем действия человека. Он действует в строгом согласии со схемами формально усвоенных «правил», не будучи в силах справиться с задачей там, где предметная ситуация делает невозможными действия по заранее заданной схеме.

Возникает вопрос: а возможен ли тут вообще выход? Есть. И очень простой в принципе, хотя и очень непростой по его конкретно-педагогической реализации.

А именно: все искусство педагога должно быть с самого начала направлено не на внушение готовых правил, рассматриваемых как орудие, как инструмент действия, а на организацию внешних, объективных условий деятельности, внутри которых эта деятельность должна совершаться. Иными словами, педагог должен в первую очередь заботиться о создании системы условий действия, властно диктующих человеку такой-то и такой-то способ действий. А уж когда это действие совершено, в его составе можно и нужно выявить правило, схему, которой это действие вынуждено было подчиняться. Тогда этому правилу можно и нужно дать вербальное, знаковое оформление. Тогда – и не раньше – это правило можно довести до словесно-оформленного сознания.

В таком случае человек уже умеет обращаться с предметом сообразно тем требованиям, которые ему предъявляет природа предмета, а не заранее (и независимо от действия с предметом) заданное «правило», схема действия, заданная до действия и независимо от него.

Тут получается очень любопытная и очень коварная диалектика. Если вы задаете умение действовать в согласии с правилом в виде внешней, вне сознания человека и независимо от его воли существующей ситуации, в виде положения вещей, требующих определенного способа действия, то правило и усваивается человеком как субъективная форма (или способ) действий с предметом.

Если же вы поступаете наоборот, если вы задаете это умение действовать в согласии с правилом в виде «правила как такового», т.е. схемы действия субъекта, то это правило и не усваивается как схема субъективного действия. Оно усваивается именно как внешняя схема, как предмет наряду с другими предметами, как вещь, обладающая известными свойствами. Ну, например, формула, алгоритм. Человек приучается действовать с ними таким же способом, каким он вообще действует с любой внешней вещью. Парадокс психологического свойства состоит тут в том, что воспитатель ума добивается в обоих случаях как раз обратного (по сравнению со своим намерением) результата.

Если он задает «правило» через организацию предметной ситуации, то есть не как правило, а как совокупность внешних условий действия, он добивается того, что усваивается правило субъективной деятельности.

Если же он задает правило именно как схему субъективной деятельности (как порядок операций), то получается усвоение лишнего предмета, лишней внешней вещи, с которой нужно производить особые действия, и именно действия особого соотнесения с другим предметом.

Потому-то мыслители, которые отправлялись от трудностей, столь резко обозначенных Кантом, как раз и настаивали на том, что субъективный способ действий с вещами возникает и формируется только и исключительно в актах реальной деятельности с вещами и не может быть задан как априорная схема действий. Чтобы научиться плавать, надо лезть в воду, повторял Гегель. При этом условии, если исходной точкой является реальное действие с предметом, сопровождаемое наблюдением над способом действия («рефлексией»), то правило усваивается непосредственно как требование, предъявляемое к действию со стороны предмета. Иными словами, непосредственно как форма вещи.

Знание при этом и выступает для человека именно как знание вещи, а не как особая, вне вещи находящаяся структура, которую еще нужно как-то к этой вещи «прикладывать», «применять», совершая для этого какие-то особые действия.

Тут происходит очень серьезная психическая переориентация личности, получается совсем иной тип психического отношения и к знанию, и к предмету. В одном случае перед человеком находятся как бы два предмета, которые он, сам оставаясь отличным от того и от другого, вынужден как-то соотносить между собой. В другом случае перед ним лишь один-единственный предмет, ибо с другим предметом (с знанием) человек с самого начала сливается, ибо и возникает-то он как субъект действия с предметом, как персонифицированное знание, как знание, имеющее непосредственную соотнесенность с вещами, как знание вещей. А не тех фраз, которые по поводу этих вещей сказаны другими людьми.

Вот в чем роковая разница. Человек гораздо реже видит и знает предмет, чем думает. Чаще всего в предмете он видит только то, что знает со слов других людей, поскольку с самим предметом он, по сути дела, и не сталкивается. Ибо его знакомят не с предметом, а с тем, что по поводу этого предмета уже написано в книгах, в руководствах, в инструкциях, в учебниках. А это ведь, как говорится, две большие разницы.

* * *

2. Как учить ученых 

Эти соображения Э.В. Ильенкова дают богатую пищу для размышлений об организации учебного процесса в школе и вузе. Но не менее важны они также для осмысления процесса подготовки научных кадров, который, судя по всему, автор не имел в виду, но тем не менее дал глубочайшие подсказки на этот счет.  

В самом деле, у него идет речь о средней и высшей школе, о применении знаний в практике. А как быть с обучением особенных специалистов, какими являются ученые, то есть специалисты в области теории; специалисты не столько в сфере применения школьных и вузовских знаний, сколько в сфере производства нового знания, в том числе для школы и вуза?

По-видимому, и обучение таких вот особенных специалистов также должно существенно отличаться от процесса школьного и вузовского образования. Искусство школьного и вузовского педагога, по словам Э.В. Ильенкова, с самого начала направлено на организацию внешних, объективных условий деятельности, внутри которых она должна совершаться; педагог «должен в первую очередь заботиться о создании системы условий действия, властно диктующих человеку такой-то и такой-то способ действий».

Ученому же никто не «диктует властно такой-то и такой-то способ действий», этот способ действий зависит от его собственного выбора. В этом главная особенность деятельности ученого – он сам определяет для себя нужный, с его точки зрения, способ действий для достижения научного результата. И потому «организация внешних условий его деятельности» – это забота прежде всего его самого, а не «печаль» педагога.

Конечно, начинающему ученому найти правильный способ действий без опыта научной деятельности непросто, ему требуется для этого некоторая подготовка и помощь. Постольку в качестве необходимых условий научной деятельности начинающего ученого установлено: 1) требование подготовки им диссертационного исследования (квалификационной работы), 2) участие в этой работе научного руководителя (научного консультанта).

Вообще говоря, это минимально необходимые условия, достаточные для того, чтобы начинающий ученый продемонстрировал научному сообществу уровень своей теоретической подготовленности и научной квалификации в соответствующем ученом совете при публичной защите диссертации.

В таком случае вполне оправдавшей себя организационной формой данной научной деятельности, ее необходимым условием есть институт соискательства, предполагающий прикрепление соискателя ученой степени к избранному им научному учреждению, имеющему специализированный совет по защите диссертаций, и прохождение им соответствующей процедуры защиты. При этом соискатель и его научный руководитель самостоятельны в выборе темы и определении способа работы над ней, а качеству их работы дает оценку ученый совет.

В достоинствах формы соискательства автор убедился на собственном опыте, который показывает, что данная организационная форма позволяет подготовить вполне качественные квалификационные работы и успешно их защитить в специализированном ученом совете. 

К плюсам этой формы можно отнести то, что она позволяет заниматься научной работой практикам «на свой страх и риск» без отрыва от их трудовой деятельности. На нее не требуется от государства финансовых, материальных и др. затрат, потому соискательство вполне может реализоваться за незначительную плату за счет соискателя или даже без таковой (что и имело место в Украине в первые два десятилетия). 

А это дает возможность открыть двери в науку перед максимально широким кругом лиц, желающих заниматься научной деятельностью. Из этого никак не следует, что снизится уровень подготовки молодых ученых, ибо все соискатели ученой степени, независимо от способа и уровня их подготовки, проходят через один и тот же отбор в рамках единой процедуры защиты диссертации.  

+ + +

Прежде чем продолжить размышления об условиях подготовки молодых ученых, надо заметить, что представление о них дано здесь главным образом применительно к обществознанию, в особенности, к подготовке ученых правоведов, экономистов, политологов, для которых, на мой взгляд, важно «повариться» в практике, «окунуться» в общественные отношения, которые и составляют предмет теоретических исследований, до того как заниматься их научными обобщениями и предлагать научные рекомендации, которые не навредят практике. В этом у них есть нечто общее с медицинской наукой и практической медициной. Только дело они имеют не с индивидуальным, а с общественным организмом. С другой стороны, проверка научных выводов в собственной практике – полезное дело для развития общественной науки.

Вместе с тем, очевидно, будет неоправданным упрощать проблему, ограничившись минимумом необходимых условий подготовки начинающего ученого. Это как «курс молодого бойца»: чем основательнее подготовка солдата, тем более качественной и эффективной будет его отдача в воинской службе. В этом плане необходима более основательная, чем "соискательство", организационная форма подготовки молодых ученых, располагающая более богатым арсеналом условий научной деятельности. Такой организационной формой стал также оправдавший себя на практике институт аспирантуры.

К плюсам названной формы подготовки начинающих ученых нужно отнести, во-первых, придание научной деятельности аспиранта более организованного характера (планирование, контроль, регулярная отчетность о проделанной работе, выпуск на защиту); во-вторых, участие аспиранта в реальной научной работе вуза, НИИ и т.п. (конференции, семинары, подготовка публикаций и др.); в-третьих, предоставление аспиранту всех возможностей посещения тематических занятий, лекций, консультаций и т.д. для самообразования.

Однако форма аспирантуры требует большего ее финансирования по сравнению с соискательством, полного или частичного освобождения аспиранта от его основной работы, а в условиях отказа государства финансировать науку – также обучения его за счет собственных средств (при этом цена обучения за последние несколько лет в Украине выросла более чем в три раза). Под бюджетное финансирование за счет государства выделяется минимальное количество аспирантских мест. Если к этому прибавить, что срок обучения в аспирантуре также возрос до четырех лет, то в скором времени не найдется вообще желающих поступать в аспирантуру, либо поступать будут те, у кого есть лишние средства, а ученая степень понадобилась им только «для имиджу». В этих условиях подготовка молодых научных кадров превращается в профанацию.

И при всем этом какому-то умнику в голову пришла вредительская идея упразднить институт соискательства! Не иначе, бюрократия решила еще и на подготовке молодых ученых поиметь выгоду… Однако ни НАН Украины, ни отраслевая академия правовых наук или другие отраслевые академии не высказали и слова против того, что их бюрократия лишает будущего…

+ + +

К минусам аспирантуры в Украине (и не только) следует отнести еще и то, что обучение в ней часть аспирантов использует в целях, далеких от потребности государства в научных кадрах. Ладно, если это заочная форма обучения на контрактной основе… А вот при дневной форме обучения с открытием бюджетных мест и выплатой стипендии государство в подобных случаях напрасно расходует бюджетные средства, выделенные на подготовку нужных науке специалистов (так, стипендия аспиранта два-три года назад составляла более 4500 грн. Здесь та же картина, что и в вузах, в которые часть абитуриентов идут не за специальностью, а за дипломом, да и то не всегда им нужным для будущей работы по специальности.

Аспиранты, желающие всё же реализовать себя в научной области, нередко воспринимают обучение в аспирантуре как напрасную трату времени. Во-первых, всё те же вступительные экзамены, как и при поступлении в вуз: иностранный язык (при отсутствии сертификата) и специальность.

Можно сколько угодно рассуждать о тех преимуществах, которые дает человеку знание иностранного языка, однако к способности теоретического мышления оно не прибавляет ровным счетом ничего; такая способность либо есть, либо ее нет. К тому же часто приходится сталкиваться с тем, что студент или аспирант как будто знаком с иностранным, но как следует не владеет родным языком, не умеет грамотно изложить свои мысли.

Так не правильнее ли вместо экзамена по иностранному языку при зачислении в аспирантуру проверять знание того языка, на котором будет готовиться диссертационная работа? Проверять не написанием сочинения на заданную тему, а в рамках письменного реферата по проблемному вопросу (вопросам) из специальности, на которую поступает будущий аспирант.

В таком случае экзамен по специальности, повторяющий пройденный уже этап обучения в вузе, становится бесполезным, ибо и он не раскрывает способности поступающего к теоретическому мышлению, плюс фактически ставит под сомнение решение вуза о выдаче квалификационного диплома специалисту, вступающему в аспирантуру.

Поэтому, было бы, на мой взгляд, полезнее принимать «специальный» экзамен не в виде «студенческих» ответов на билеты, а как ответы будущего аспиранта на те вопросы в отзывах на его письменный реферат, которые сформулирует для поступающего экзаменационная комиссия. Иначе говоря, «на входе» в аспирантуру поступающий не отчитывается перед комиссией о своих знаниях вопросов билета, которых (знаний) на все вопросы всех билетов обычно не имеют и сами члены комиссии, а защищает свой реферат перед комиссией, подобно тому, как «на выходе» из аспирантуры он будет защищать свою диссертационную работу. Сегодня же приемные экзамены в аспирантуру выглядят как профанация проверки знаний поступающих, формальное и бесполезное мероприятие «для отчета» перед государственной бюрократией, не дающее представления о творческом потенциале будущих ученых.

Между прочим, предлагаемая экзаменационная процедура в несколько упрощенной форме применима и для соискательства. Во всяком случае, любой соискатель может подготовить письменный реферат и подать его в ту же экзаменационную комиссию, а далее пройти собеседование и по его результатам комиссия может рекомендовать или не рекомендовать совету его прикрепление. Оплата по договору соискательства компенсирует в таком случае в том числе и работу членов экзаменационной комиссии. 

+ + +

В связи с идеей защиты реферата вместо «школярского» экзамена «по билетам» пришел на память эпизод из давнего советского фильма «Большая перемена» - эпизод с поступлением в аспирантуру главных героев фильма Нестора и его избранницы Полины. На экзамене Нестор просто зачаровал профессора своей начитанностью, знанием массы исторических деталей, тогда как его подруга удивила профессора знанием нового, еще тому не известного. В результате в аспирантуру приняли Полину, а ее конкурент Нестор оказался преподавателем истории в вечерней школе.

По-моему, здесь авторы фильма тонко подметили и изобразили то, чем научная деятельность отличается от образовательной, а именно: наука имеет дело с неизвестным и новым, в то время как образование призвано дать уже известное знание о предмете. Потому задача поступающего в аспирантуру – удивить профессоров новыми мыслями, а не пересказывать им то, что было так или иначе усвоено еще в период учебы в вузе. Новые мысли в реферате, пусть даже в достаточной степени не обоснованные, представляют научную пользу, поскольку обращают внимание ученых на что-то новое, заставляют мыслить в новом направлении и потому во сто крат полезнее "пережевывания" старого знания, от которого для науки нет никакой пользы.

А если соискатель добавит к реферату свои публикации научных статей или тезисов в научных журналах и сборниках, его зачисление в аспирантуру (при условии защиты реферата), как представляется, не должно вызывать каких-либо возражений. Наличие таких публикаций, в принципе, может также быть обязательным условием для оформления соискательства вместо обучения в аспирантуре.         

Повторим еще раз: вход в науку должен быть предельно свободным, дабы каждый человек с высшим образованием имел возможность реализовать себя на этом нелегком пути в неведомое. Не случайно ведь Конституция гарантирует свободу научного творчества каждому.

Это не значит, что, валяя дурака за казенный (или собственный) счет, можно использовать обучение в аспирантуре для решения личных проблем, далеких от интересов науки и научной деятельности. Аспирант обязан учиться научной деятельности.

А что ему предлагают вместо этого? – Изучать в обязательном порядке те же философию, иностранный и специальную научную дисциплину. То есть возвращают в былые студенческие годы, с посещением лекций и выполнением учебных заданий. Для аспирантов вузов существует еще и педагогическая практика для овладения навыками преподавательства (чтение лекций, ведение семинаров и т.д.).

По существу, и здесь продолжается подмена понятия «научная деятельность» понятием «образовательная деятельность», хотя от аспиранта требуются уже и научные публикации, как результаты научной деятельности. Однако при этом научной деятельности его обучать не пытаются. В итоге большинство защитивших кандидатские диссертации ученых понятия не имеют о характере и способах той самой научной деятельности, которой они занимаются.  

Разве не логичнее было бы изучать аспиранту в течение первых двух лет обучения в аспирантуре такую дисциплину как науковедение? Разве возможно глубокое проникновение в специальную отрасль знания без представления о ее месте в общей системе знания и ее связях с другими отраслями, без понимания логики развития науки, знания научной методологии, наконец, без овладения навыками научной работы и научной этикой? Но ведь именно эти знания дает науковедение…

Это не значит, конечно, что аспиранту совсем не следует отвлекаться на другие учебные дисциплины, философию, иностранные языки и т.д. Однако здесь не должно быть «обязаловки», такое отвлечение – дело выбора самого аспиранта. А так выходит, что, занимаясь совсем не необходимыми дисциплинами, аспирант не получает действительно необходимых методологических и методических знаний и навыков, без которых он производит «сырую», слабую в теоретическом отношении научную работу.   

* * *

 3. Что на выходе и судьи кто? 

Тем не менее, в государственном управлении подготовкой научных кадров государственные чиновники считают ключевым не качество процесса обучения аспиранта азбуке научной деятельности и подготовки диссертации, а акцентируют свое внимание на защите диссертации, о чем свидетельствует регламентация данного процесса, в которой бюрократия дает волю своей неуемной фантазии.

Не уразумев при этом, что качество диссертационного исследования зависит не от количества «вымог» к содержанию и изложению текста диссертации и, в особенности, к оформлению ее защиты, а от научного качества самого диссертанта (вкупе с его научным руководителем), которое, со своей стороны, определяется качеством процесса его обучения. Учить аспиранта «по-онегински», то есть «понемногу чему-нибудь и как-нибудь», и обучить его «азбуке и арифметике» научной деятельности – «две большие разницы», дающие качественно разных диссертантов, а значит и диссертаций. Почему-то в школе и вузе экзамену придается значение всего лишь формы контроля результата обучения, в то время как вокруг защиты диссертации (которая тоже в значительной степени есть форма контроля знаний аспиранта) устраивают бюрократические «танцы с бубном».

Вместе с тем, судя по характеру устанавливаемых требований к защите диссертации, бюрократию мало заботит качество подготовки аспиранта, то есть оценка результата его четырехлетнего обучения. Видимо, чиновникам от науки кажется, что «зеркало» в виде установленной ими процедуры защиты диссертации вполне адекватно отражает процесс четырехлетнего обучения аспиранта (если для них достаточно оценки работы аспирантуры по числу выпущенных из аспирантуры диссертантов). Ведь аспирантура не отвечает за прохождение ими защиты, там уже другие судьи и другие критерии оценки.

Не правда ли, знакомая школьная и вузовская практика с непременным «дать путевку в жизнь» всем поголовно обучаемым ими учащимся и студентам, включая непутевых. Иначе выйдет, что школа или вуз «плохо учили»…

И вот здесь открывается оборотная сторона того самого «зеркала», которое отражает качество обучения школьника, студента и аспиранта. Если качество обучения школьника оценивают приемные комиссии вузов или отделы кадров практических структур (предприятий и др. организаций), то качество обучения студента как специалиста оценивает всё та же практика. И частенько случается, что выпускник вуза не готов сразу демонстрировать уровень квалифицированного специалиста, да еще и практик-руководитель требует от вчерашнего студента продукта, а не ответов на билеты (вспоминая слова из сценки сатирика А. Райкина: «бросай индукцию, давай продукцию»). Со временем вузовское обучение специальности даст свои плоды, лучшие или худшие в зависимости от качества обучения, но критерием истины в данном случае будут не оценки выпускного экзамена, а реальная практика. (Помню, как в 70-е годы посредственный по оценкам юридического факультета студент стал на практике лучшим профессионалом-судьей, чем многие однокурсники с гораздо более высокими экзаменационными оценками по всем предметам).      

Не то с научной сферой. Здесь «продукция» прямо и жестко зависит от «дедукции», от способности студента к теоретическому мышлению. Понятно, что обучить его азам научной деятельности вуз не может (его задача – обучать специалистов для практики). Но обнаружить такие способности студента на «выходе» из вуза вполне возможно. Помнится, в мое время выпускник юрфака не только сдавал госэкзамены по теории государства и права, но и защищал дипломную работу перед независимой (от факультета) комиссией. Так вот, по итогам защиты дипломной работы данная комиссия могла рекомендовать студента для поступления в аспирантуру (при условии успешной сдачи госэкзаменов). В моем случае так и было, хотя в силу обстоятельств пришлось от поступления в аспирантуру отказаться.    

Сегодня специальной оценки такой способности вузы не дают, а потому обнаружить ее наличие и позволяет защита реферата при поступлении в аспирантуру (или при собеседовании в случае оформления соискательства), о которых сказано выше.

Но способность к теоретическому мышлению должна быть развита, притом настолько, чтобы в научную сферу вступал полноценный ученый, то есть специалист, готовый к производству нового научного знания, полезных научных идей, образно говоря, «злаков», а не «сорняков». Лишь в этом случае аспирантура выполнит ее задачу подготовки квалифицированных кадров для науки. 

В таком случае процедура защиты диссертации представляется своего рода фильтром, предназначенным отделить специалиста «по злакам» от «спеца по сорнякам». 

+ + +

Что же ожидает аспиранта, скажем, юриста, завершившего работу над диссертацией?

Еще три года назад, вспоминая существовавшую тогда практику, – представление рукописи диссертации на рассмотрение профильной кафедры в вузе, а в академическом институте – на рассмотрение профильного отдела, в которых проходил обучение аспирант. Последние по результатам этой предзащиты рекомендовали диссертацию к защите (с замечаниями или без таковых), либо не рекомендовали (что бывало крайне редко, если срок обучения в аспирантуре завершался).

Здесь напрашивается аналогия сдачи студентом дипломной работы и ее защиты по окончании курса обучения в вузе. Но дипломная работа остается в архивах вуза, а диссертация рекомендуется для ее защиты в соответствующем специализированном ученом совете по защите диссертаций вуза либо исследовательского института.

Если же по месту прохождения аспирантуры соответствующего ученого совета не было, аспирант со своим научным руководителем сами определялись с выбором совета в другом заведении или учреждении. При этом руководство такого ученого совета не обязано было принимать к рассмотрению и защите «чужую» диссертацию. Либо оно принимало диссертацию к рассмотрению с условием проведения защиты с прохождением повторной ее предзащиты в рамках «своих» кафедры или отдела и с отнесением защиты диссертации на отдаленные сроки, после «своих», даже не имеющих еще рекомендации к защите диссертантов. Ясно, что подобное «второсортное» отношение к «постороннему» диссертанту не способствует качественной подготовке защиты, и часто многое решают авторитет и связи научного руководителя.

Но вот руководство принимает диссертацию к рассмотрению ее ученым советом. Далее вступал в дело ученый секретарь совета, отвечающий за наличие в деле помимо диссертации с авторефератом всех необходимых документов согласно перечню, установленному министерской бюрократией. На мой взгляд, процентов на 30-40 совершенно не нужных. Каждый сам может убедиться в этом, ознакомившись с действовавшим тогда положением.

Затем в дело вступала «тройка» в составе членов ученого совета по профилю диссертации, которая в месячный срок давала заключение на диссертацию и определяла состав официальных оппонентов. Это заключение рассматривал ученый совет и принимал диссретацию к защите. Об этом шла информация с соответствующими документами в министерство науки и образования для их проверки, которое публиковало сообщение о предстоящей защите в своем ведомственном официальном издании.

После этого диссертант обязан был разослать автореферат диссертации по установленным адресатам, и не менее чем через месяц защитить публично свою диссертацию в спецсовете по установленной процедуре.

Решение о результатах защиты и присвоении ученой степени кандидата наук принимал ученый совет. Далее материалы защиты направлялись в то же министерство науки и образования для проверки и изготовления (оформления) соответствующего диплома о присвоении ученой степени кандидата наук (юридических, политических, экономических и т.д.). Кандидатский научный стаж начинался со дня решения ученого совета.

Но такой порядок, видимо, не устраивал чиновников от науки, которые радикальным образом изменяют существовавшие правила. 

* * *

4. Что на выходе и кто судьи - 2  

Чтобы разобраться в новых правилах, в необходимости и существе тех изменений, о которых идет речь, следовало обратиться к соответствующим положениям законодательства. Но уже с первого взгляда на него стало ясно, что эта затея заведет нас в законодательные «джунгли» и далеко уведет в сторону от предмета нашего разговора. Поэтому пришлось отдельно хотя бы общим образом ознакомиться с законодательством в сферах образования и науки, чтобы отметить ключевые позиции законодательного регулирования подготовки кадров для науки.

Итогом этого стал аналитический материал под названием «Лабіринти зруйнованої освіти», отталкиваясь от которого нам будет проще уловить суть изменений в порядке аттестации научных кадров, в частности, в процедуре прохождения защиты и присвоения ученой степени.     

Итак, в 2014 г. парламент принял закон «Про вищу освіту», в который за последующие девять лет были уже 53 раза внесены изменения (т.е. фактически закон изменяли в среднем каждые два-три месяца), причем часть положений из этих законов Конституционный суд признал неконституционными.

Этим законом внесены изменения в действовавший на тот момент уже более 20 лет закон «Про освіту», в том числе в его ст. 5 «Рівні та ступені вищої освіти», которой установлены такие уровни высшего образования (ВО):

- начальный (краткий цикл);

- первый (бакалаврский);

- второй (магистерский);

- третий (образовательно-научный/образовательно-творческий).

- научный уровень ВО.

При этом научный уровень ВО определялся в статье как «соответствующий девятому квалификационному уровню Национальной рамки квалификаций и предполагавший приобретение компетентностей по разработке и внедрению методологии и методики исследовательской работы, производство новых системообразующих знаний и/или прогрессивных технологий, решение важной научной или прикладной проблемы, имеющей общенациональное или мировое значение» (перевод – авт.).

В части второй ст. 5 записано: «Получение высшего образования на каждом уровне высшего образования предусматривает успешное выполнение лицом соответствующей образовательной (образовательно-профессиональной или образовательно-научной) или научной программы, что является основанием для присуждения соответствующей ступени высшего образования: 1) младший бакалавр; 2) бакалавр; 3) магистр; 4) доктор философии; 5) доктор наук» (перевод – авт.).

Этой статьей закона ретивые «реформаторы» обнаружили свое полное невежество в понимании сфер образования и науки, не просто подчинив науку образовательному процессу, а фактически растворив ее в нем. Оказалось, что ученый доктор наук и младший бакалавр – два равнозначных продукта «вищої освіти», но лишь на разной ее ступени, с разным уровнем образованности (не учености!). То, что первый из них только учился профессии, а второй работал профессионально в качестве ученого (выполняя научное исследование, а не выдуманную авторами закона «образовательно-научную программу»), – это существенное различие как-то прошло мимо головы законодателя (хотя подсознательно он и различает образовательную и научную программы). Для него главное было «присудить соответствующую ступень (или степень?) высшего образования и бакалавру с магистром, и ученому. Подумаешь, разница: докторская «ступенька» ВО или ученая степень доктора наук…

Вообще надо заметить, что данная классификация уровней ВО лишена логического основания. Ибо, всякая классификация требует единого критерия, которого для определений «начальный», «научный», «первый», «второй», «третий» просто нет. Если три последние хотя бы объединяет их цифровое значение, то уже «начальный» противоречит «первому» (если только «начальный» не означает здесь «нулевой»; но в таком случае он не должен считаться уровнем ВО). А определение «научный» вообще с определениями «первый», «второй», «третий» имеет не больше общего, чем все другие, кроме числовых, определения.  

Уже только одна названная ст.5 закона о высшем образовании как в зеркале отражает всю никчемность той образовательной «реформы», которая навязана отечественной школе и отечественной науке. Вот что мы получили с этой статьей.   

Напомним первоначальную редакцию данной статьи закона.   

«Стаття 5. Рівні та ступені вищої освіти

1. Підготовка фахівців з вищою освітою здійснюється за відповідними освітньо-професійними, освітньо-науковими, науковими програмами на таких рівнях вищої освіти:

початковий рівень (короткий цикл) вищої освіти;

перший (бакалаврський) рівень;

другий (магістерський) рівень;

третій (освітньо-науковий) рівень;

науковий рівень.

Початковий рівень (короткий цикл) вищої освіти відповідає п’ятому кваліфікаційному рівню Національної рамки кваліфікацій і передбачає здобуття особою загальнокультурної та професійно орієнтованої підготовки, спеціальних умінь і знань, а також певного досвіду їх практичного застосування з метою виконання типових завдань, що передбачені для первинних посад у відповідній галузі професійної діяльності.

Перший (бакалаврський) рівень вищої освіти відповідає шостому кваліфікаційному рівню Національної рамки кваліфікацій і передбачає здобуття особою теоретичних знань та практичних умінь і навичок, достатніх для успішного виконання професійних обов’язків за обраною спеціальністю.

Другий (магістерський) рівень вищої освіти відповідає сьомому кваліфікаційному рівню Національної рамки кваліфікацій і передбачає здобуття особою поглиблених теоретичних та/або практичних знань, умінь, навичок за обраною спеціальністю (чи спеціалізацією), загальних засад методології наукової та/або професійної діяльності, інших компетентностей, достатніх для ефективного виконання завдань інноваційного характеру відповідного рівня професійної діяльності.

Третій (освітньо-науковий) рівень вищої освіти відповідає восьмому кваліфікаційному рівню Національної рамки кваліфікацій і передбачає здобуття особою теоретичних знань, умінь, навичок та інших компетентностей, достатніх для продукування нових ідей, розв’язання комплексних проблем у галузі професійної та/або дослідницько-інноваційної діяльності, оволодіння методологією наукової та педагогічної діяльності, а також проведення власного наукового дослідження, результати якого мають наукову новизну, теоретичне та практичне значення.

Науковий рівень вищої освіти відповідає дев’ятому кваліфікаційному рівню Національної рамки кваліфікацій і передбачає набуття компетентностей з розроблення і впровадження методології та методики дослідницької роботи, створення нових системоутворюючих знань та/або прогресивних технологій, розв’язання важливої наукової або прикладної проблеми, яка має загальнонаціональне або світове значення.

2. Здобуття вищої освіти на кожному рівні вищої освіти передбачає успішне виконання особою відповідної освітньої (освітньо-професійної чи освітньо-наукової) або наукової програми, що є підставою для присудження відповідного ступеня вищої освіти:

1) молодший бакалавр;

2) бакалавр;

3) магістр;

4) доктор філософії;

5) доктор наук.

3. Молодший бакалавр - це освітньо-професійний ступінь, що здобувається на початковому рівні (короткому циклі) вищої освіти і присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти освітньо-професійної програми, обсяг якої становить 90-120 кредитів ЄКТС.

Особа має право здобувати ступінь молодшого бакалавра за умови наявності в неї повної загальної середньої освіти.

4. Бакалавр - це освітній ступінь, що здобувається на першому рівні вищої освіти та присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти освітньо-професійної програми, обсяг якої становить 180-240 кредитів ЄКТС. Обсяг освітньо-професійної програми для здобуття ступеня бакалавра на основі ступеня молодшого бакалавра визначається вищим навчальним закладом.

Особа має право здобувати ступінь бакалавра за умови наявності в неї повної загальної середньої освіти.

5. Магістр - це освітній ступінь, що здобувається на другому рівні вищої освіти та присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньої програми. Ступінь магістра здобувається за освітньо-професійною або за освітньо-науковою програмою. Обсяг освітньо-професійної програми підготовки магістра становить 90-120 кредитів ЄКТС, обсяг освітньо-наукової програми - 120 кредитів ЄКТС. Освітньо-наукова програма магістра обов’язково включає дослідницьку (наукову) компоненту обсягом не менше 30 відсотків.

Особа має право здобувати ступінь магістра за умови наявності в неї ступеня бакалавра.

Ступінь магістра медичного, фармацевтичного або ветеринарного спрямування здобувається на основі повної загальної середньої освіти і присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньої програми, обсяг якої становить 300-360 кредитів ЄКТС.

6. Доктор філософії - це освітній і водночас перший науковий ступінь, що здобувається на третьому рівні вищої освіти на основі ступеня магістра. Ступінь доктора філософії присуджується спеціалізованою вченою радою вищого навчального закладу або наукової установи в результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньо-наукової програми та публічного захисту дисертації у спеціалізованій вченій раді.

Особа має право здобувати ступінь доктора філософії під час навчання в аспірантурі (ад’юнктурі). Особи, які професійно здійснюють наукову, науково-технічну або науково-педагогічну діяльність за основним місцем роботи, мають право здобувати ступінь доктора філософії поза аспірантурою, зокрема під час перебування у творчій відпустці, за умови успішного виконання відповідної освітньо-наукової програми та публічного захисту дисертації у спеціалізованій вченій раді.

Нормативний строк підготовки доктора філософії в аспірантурі (ад’юнктурі) становить чотири роки. Обсяг освітньої складової освітньо-наукової програми підготовки доктора філософії становить 30-60 кредитів ЄКТС.

Наукові установи можуть здійснювати підготовку докторів філософії за власною освітньо-науковою програмою згідно з отриманою ліцензією на відповідну освітню діяльність. Наукові установи можуть також здійснювати підготовку докторів філософії за освітньо-науковою програмою, узгодженою з вищим навчальним закладом. У такому разі наукова складова такої програми здійснюється у науковій установі, а освітня складова - у вищому навчальному закладі.

7. Доктор наук - це другий науковий ступінь, що здобувається особою на науковому рівні вищої освіти на основі ступеня доктора філософії і передбачає набуття найвищих компетентностей у галузі розроблення і впровадження методології дослідницької роботи, проведення оригінальних досліджень, отримання наукових результатів, які забезпечують розв’язання важливої теоретичної або прикладної проблеми, мають загальнонаціональне або світове значення та опубліковані в наукових виданнях.

Ступінь доктора наук присуджується спеціалізованою вченою радою вищого навчального закладу чи наукової установи за результатами публічного захисту наукових досягнень у вигляді дисертації або опублікованої монографії, або за сукупністю статей, опублікованих у вітчизняних і міжнародних рецензованих фахових виданнях, перелік яких затверджується центральним органом виконавчої влади у сфері освіти і науки».

Выше мы отметили ряд нелепостей данной статьи, но далеко не все, что подтвердил сам законодатель. Если сравнить первоначальную редакцию статьи с сегодняшней, то обнаружится следующее.

Во-первых, в ст.5 одна ее часть (ч.7), касающаяся определения доктора наук, оказалась ненужной, так как она исключена законом №1369-ІХ от 30.03.2021 г. «Про внесення змін до деяких законів України щодо врегулювання окремих питань присудження наукових ступенів та ліцензування освітньої діяльності».

Интересные метаморфозы происходили с первым абзацем ст.5 относительно программ, по которым должна производиться подготовка специалистов с высшим образованием. В первой редакции фигурировали «образовательно-профессиональные», «образовательно-научные» и «научные» программы, по которым осуществляется такая подготовка (включая подготовку докторов философии и докторов наук). Далее новым законом «Про освіту» в 2017 г. эти названия программ были заменены на «відповідні освітні чи наукові програми». Наконец, в 2021 г. в тексте остались только «відповідні освітні» программы, то есть научные программы были названы образовательными.

____

Вместе с этим изменилось определение уровней высшего образования: третий («освітньо-науковий») стал еще и «освітньо-творчим», а следующий научный уровень вообще был исключен из уровней ВО.

Далее начались законодательные манипуляции с этими уровнями ВО. Так, законом «Про освіту» №2145-VІІІ ч.1. ст. 5 дополнена двумя новыми абзацами, разъясняющими, что это за уровни:

"Освітньо-науковий рівень вищої освіти передбачає здобуття особою теоретичних знань, умінь, навичок та інших компетентностей, достатніх для продукування нових ідей, розв’язання комплексних проблем у галузі професійної та/або дослідницько-інноваційної діяльності, оволодіння методологією наукової та педагогічної діяльності, а також проведення власного наукового дослідження, результати якого мають наукову новизну, теоретичне та практичне значення.

Освітньо-творчий рівень вищої освіти передбачає оволодіння методологією мистецької та мистецько-педагогічної діяльності, здійснення самостійного творчого мистецького проекту, здобуття практичних навичок продукування нових ідей і розв’язання теоретичних та практичних проблем у творчій мистецькій сфері".

В связи с этим пришлось корректировать определения и других уровней еще несколько раз, чтобы как-то определиться, чему все-таки учить младших бакалавров, бакалавров, магистров и докторов философии.

В итоге в 2021 г. в законе №1369-ІХ установили, что:  

"6. Доктор філософії – це освітній і водночас науковий ступінь, що здобувається на третьому рівні вищої освіти на основі ступеня магістра. Ступінь доктора філософії присуджується разовою спеціалізованою вченою радою закладу вищої освіти або наукової установи за результатами успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньо-наукової програми та публічного захисту дисертації у разовій спеціалізованій вченій раді.

Особа має право здобувати ступінь доктора філософії під час навчання в аспірантурі (ад’юнктурі). Особи, які професійно здійснюють наукову, науково-технічну або науково-педагогічну діяльність за основним місцем роботи, мають право здобувати ступінь доктора філософії поза аспірантурою, зокрема під час перебування у творчій відпустці, за умови успішного виконання відповідної освітньо-наукової програми та публічного захисту дисертації у разовій спеціалізованій вченій раді".

Дошло, наконец, до «реформаторов», что не только доктор наук, но и «доктор философии» не только замыкает высший «освітній рівень», а имеет еще и кое-какое отношение к науке. Но не признаваться же им в собственном невежестве! И они находят «соломоново» решение: «доктор философии» – это «освітній і водночас науковий ступінь, що здобувається на третьому рівні вищої освіти на основі ступеня магістра». Проще говоря, доктор философии – это «ни рыба, ни мясо». Тем не менее, науковий «ступінь здобувається» в рамках все того же образовательного процесса, а не в рамках профессиональной научной деятельности.

Похоже, рассуждают здесь «реформаторы» так: раз «доктора философии» надо обучить научной деятельности, значит, он – продукт образовательного процесса, его «освітній ступінь». С такой примитивной логикой браться за реформы – дело опасное для общества. По этой логике выходит, что обучение новобранца в карантине или учебной роте (я в свое время три месяца проходил таковое, будучи призван в армию после окончания техникума) происходит в процессе продолжения образования, а не в процессе военной службы. Однако там учат именно военному делу, а не чему попало. Так чем же подготовка ученого в этом смысле отличается от подготовки военнослужащего?

А, может быть, здесь «реформаторы» намекают на то, что их «доктор философии» по уровню подготовки ниже, чем прежний «кандидат наук», что он представляет нечто среднее между последним и «магистром», что это какой-то «вечный студент»? Разве не на это указывают условия для присуждения ступени «доктора философии» – успешное выполнение «здобувачем вищої освіти» соответствующей «освітньо-наукової програми» и публичная защита диссертации в разовом спецсовете?

Дальше – больше. Право получить степень «доктора философии» имеют те, кто обучается в аспирантуре. Непонятно, правда, что означает в законе фраза «під час навчання». А по окончании аспирантуры уже такого права нет?

По-видимому, всё же есть, раз такое же право без учебы в аспирантуре имеют лица, профессионально осуществляющие научную, научно-техническую или научно-педагогическую деятельность, в частности, во время пребывания в творческом отпуске. Но это же наше забытое уже соискательство! Правда, к нему, кроме публичной защиты диссертации в разовом спец. ученом совете, присовокупили: «за умови успішного виконання відповідної освітньо-наукової програми», открыв тем самым простор для фантазии образовательных чиновников.

Да, трудно все-таки дается «реформаторам» понимание того, как и куда задвинуть науку, чему и как учить ученого…   

+ + +

Характерна в этом смысле часть пятая ст.5, которая выглядела в первой ее редакции так:

 «5. Магістр – це освітній ступінь, що здобувається на другому рівні вищої освіти та присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньої програми. Ступінь магістра здобувається за освітньо-професійною або за освітньо-науковою програмою. Обсяг освітньо-професійної програми підготовки магістра становить 90-120 кредитів ЄКТС, обсяг освітньо-наукової програми - 120 кредитів ЄКТС. Освітньо-наукова програма магістра обов’язково включає дослідницьку (наукову) компоненту обсягом не менше 30 відсотків.

Особа має право здобувати ступінь магістра за умови наявності в неї ступеня бакалавра.

Ступінь магістра медичного, фармацевтичного або ветеринарного спрямування здобувається на основі повної загальної середньої освіти і присуджується вищим навчальним закладом у результаті успішного виконання здобувачем вищої освіти відповідної освітньої програми, обсяг якої становить 300-360 кредитів ЄКТС».

Законодатели, разделив подготовку магистров по соответствующим программам на «освітньо-професійну» и «освітньо-наукову», не заметили в этом свой новый «ляп». Выходит, ученый – это не профессия, а «научное недоразумение», обучавшееся в магистратуре по особой «освітньо-науковій» программе в объеме 120 кредитов ЕКТС, которая не менее чем на 30 процентов включает «дослідницьку (наукову) компоненту». 

{ Что такое эти «кредиты», об этом нам предварительно сообщается в ст.1 Закона:

«Європейська кредитна трансферно-накопичувальна система (ЄКТС) – система трансферу і накопичення кредитів, що використовується в Європейському просторі вищої освіти з метою надання, визнання, підтвердження кваліфікацій та освітніх компонентів і сприяє академічній мобільності здобувачів вищої освіти. Система ґрунтується на визначенні навчального навантаження здобувача вищої освіти, необхідного для досягнення визначених результатів навчання, та обліковується у кредитах ЄКТС;

  Кредит Європейської кредитної трансферно-накопичувальної системи (далі – кредит ЄКТС) – одиниця вимірювання обсягу навчального навантаження здобувача вищої освіти, необхідного для досягнення визначених (очікуваних) результатів навчання. Обсяг одного кредиту ЄКТС становить 30 годин. Навантаження одного навчального року за денною формою навчання становить, як правило, 60 кредитів ЄКТС».}

А вот уточнить эти «не менее чем на 30 процентов» как-то не сочли нужным. Значит, образовательная программа может состоять и полностью из исследовательской (научной) «компоненты»? В таком случае в чем ее отличие от образовательно-профессиональной программы? Вся проблема сведена здесь к количеству часов обучения, а не к его качеству, не к содержанию программ. И весь этот «огород» городится ради того, чтобы в «Європейському просторі вищої освіти надавати, визнавати, підтверджувати кваліфікації та освітні компоненти і сприяти академічній мобільності здобувачів вищої освіти». 

Невольно вспомнишь слова Т.Г. Шевченко: «Для кого в світі живете?»

Но что-то опять «реформаторы» недодумали с научной подготовкой магистров, и разрешили законом от 26.11.2015 г. № 848 присуждать степень магистра не только вузам, но и научным учреждениям. И снова «смешались в кучу кони, люди»: магистров обучают научные учреждения, а «докторов философии» – вузы.

Для того чтобы как-то "прояснить" дело, законодатели часть пятую ст. 5 дополнили абзацем такого содержания:

«Наукові установи Національної академії наук України та національних галузевих академій наук можуть здійснювати підготовку магістрів за власною освітньо-науковою програмою згідно з отриманою ліцензією на відповідну освітню діяльність. Наукові установи можуть також здійснювати підготовку магістрів за освітньо-науковою програмою, узгодженою з закладом вищої освіти. У такому разі наукова складова такої програми здійснюється у науковій установі, а освітня складова – у закладі вищої освіти».

(Правда, работая в академическом научном учреждении, я в этот период как-то не заметил, каким образом наш институт мог осуществлять подготовку магистров...)

Дальше законом «Про освіту» от 2017 г. увеличили объем часов на подготовку «доктора философии» с 90-120 до 120-150 кредитов ЕКТС.

Чего только не придумаешь ради того, чтобы запутать как можно сильнее «лабиринт» разрушенного образования! Зато какое широкое пространство образуется, чтобы разгуляться образовательным чиновникам, какая «малина» для коррупции…

+ + +

Впрочем, оставим уже организацию обучения и программы подготовки будущего «доктора философии» и посмотрим, кто и как оценивает качество работы вуза и аспирантуры в части выпуска в свет будущего ученого.

Этому служит предусмотренная законом «Про вищу освіту» аттестация, которая в 2014 г. в первой его редакции выглядела следующим образом:

«Стаття 6. Атестація здобувачів вищої освіти

1. Атестація – це встановлення відповідності засвоєних здобувачами вищої освіти рівня та обсягу знань, умінь, інших компетентностей вимогам стандартів вищої освіти.

Атестація здійснюється відкрито і гласно. Здобувачі вищої освіти та інші особи, присутні на атестації, у тому числі під час захисту дисертації, можуть вільно здійснювати аудіо- та/або відеофіксацію процесу атестації…

3. Атестація осіб, які здобувають ступінь доктора філософії, здійснюється постійно діючою або разовою спеціалізованою вченою радою вищого навчального закладу чи наукової установи, акредитованою Національним агентством із забезпечення якості вищої освіти, на підставі публічного захисту наукових досягнень у формі дисертації. Здобувач ступеня доктора філософії має право на вибір спеціалізованої вченої ради.

4. Атестація осіб, які здобувають ступінь доктора наук, здійснюється постійно діючою спеціалізованою вченою радою вищого навчального закладу чи наукової установи, акредитованою Національним агентством із забезпечення якості вищої освіти, на підставі публічного захисту наукових досягнень у вигляді дисертації або опублікованої монографії, або сукупності статей, опублікованих у вітчизняних та/або міжнародних рецензованих фахових виданнях, перелік яких затверджується центральним органом виконавчої влади у сфері освіти і науки.

5. Дисертації осіб, які здобувають ступінь доктора філософії, та дисертації (або наукові доповіді у разі захисту наукових досягнень, опублікованих у вигляді монографії або сукупності статей, опублікованих у вітчизняних та/або міжнародних рецензованих фахових виданнях) осіб, які здобувають ступінь доктора наук, а також відгуки опонентів оприлюднюються на офіційних веб-сайтах відповідних вищих навчальних закладів (наукових установ) відповідно до законодавства.

6. До захисту допускаються дисертації (наукові доповіді), виконані здобувачем наукового ступеня самостійно. Виявлення в поданій до захисту дисертації (науковій доповіді) академічного плагіату є підставою для відмови у присудженні відповідного наукового ступеня.

Виявлення академічного плагіату у захищеній дисертації (науковій доповіді) є підставою для скасування рішення спеціалізованої вченої ради про присудження наукового ступеня та видачу відповідного диплома. Якщо дисертація (наукова доповідь), в якій виявлено академічний плагіат, була захищена у постійно діючій спеціалізованій вченій раді, науковий керівник (консультант), офіційні опоненти, які надали позитивні висновки про наукову роботу, та голова відповідної спеціалізованої вченої ради позбавляються права брати участь у роботі спеціалізованих вчених рад строком на два роки, а вищий навчальний заклад (наукова установа) позбавляється акредитації відповідної постійно діючої спеціалізованої вченої ради та права створювати разові спеціалізовані вчені ради строком на один рік. Якщо дисертація (наукова доповідь), в якій виявлено академічний плагіат, була захищена у разовій спеціалізованій вченій раді, науковий керівник, члени цієї ради та офіційні опоненти, які надали позитивні висновки про наукову роботу, позбавляються права брати участь у роботі спеціалізованих вчених рад строком на два роки, а вищий навчальний заклад (наукова установа) позбавляється права створювати разові спеціалізовані вчені ради строком на один рік.

Скасування рішення спеціалізованої вченої ради про присудження наукового ступеня у разі виявлення академічного плагіату здійснюється Національним агентством із забезпечення якості вищої освіти за поданням Комітету з питань етики у порядку, визначеному Кабінетом Міністрів України, та може бути оскаржене відповідно до законодавства.»

Сначала несколько комментариев к данной редакции ст.6 закона.

Как следует из этой статьи, аттестация «доктора философии» и доктора наук происходит путем установления соответствия «уровня и объема знаний, умений и т.п. требованиям стандартов высшего образования. Но при этом не сказано, кто эти стандарты определяет. Приняв во внимание, что доктор наук был в дальнейшем, как уже сказано, исключен из числа «здобувачів вищої освіти», то можно полагать, что стандарты устанавливают чиновники МОН.

{ Тех, кто в этом сомневается, отошлем к ст.10 данного закона:

Стаття 10. Стандарти вищої освіти

1. Стандарт вищої освіти - це сукупність вимог до змісту та результатів освітньої діяльності вищих навчальних закладів і наукових установ за кожним рівнем вищої освіти в межах кожної спеціальності.

2. Стандарти вищої освіти розробляються для кожного рівня вищої освіти в межах кожної спеціальності відповідно до Національної рамки кваліфікацій і використовуються для визначення та оцінювання якості змісту та результатів освітньої діяльності вищих навчальних закладів (наукових установ).

3. Стандарт вищої освіти визначає такі вимоги до освітньої програми:

1) обсяг кредитів ЄКТС, необхідний для здобуття відповідного ступеня вищої освіти;

2) перелік компетентностей випускника;

3) нормативний зміст підготовки здобувачів вищої освіти, сформульований у термінах результатів навчання;

4) форми атестації здобувачів вищої освіти;

5) вимоги до наявності системи внутрішнього забезпечення якості вищої освіти;

6) вимоги професійних стандартів (у разі їх наявності).

4. Вищий навчальний заклад на підставі освітньо-професійної (освітньо-наукової) програми за кожною спеціальністю розробляє навчальний план, який визначає перелік та обсяг навчальних дисциплін у кредитах ЄКТС, послідовність вивчення дисциплін, форми проведення навчальних занять та їх обсяг, графік навчального процесу, форми поточного і підсумкового контролю. Для конкретизації планування навчального процесу на кожний навчальний рік складається робочий навчальний план, що затверджується керівником вищого навчального закладу.

5. Вищий навчальний заклад у межах ліцензованої спеціальності може запроваджувати спеціалізації, перелік яких визначається вищим навчальним закладом.

6. Стандарти вищої освіти за кожною спеціальністю розробляє центральний орган виконавчої влади у сфері освіти і науки з урахуванням пропозицій галузевих державних органів, до сфери управління яких належать вищі навчальні заклади, і галузевих об’єднань організацій роботодавців та затверджує їх за погодженням з Національним агентством із забезпечення якості вищої освіти».}

Как видим, профессиональное научное сообщество к этим формальным стандартам отношения не имеет, не оно определяет требования к качеству ученых.

Далее, для «доктора философии» на выбор есть постоянные спецсоветы и разовые (так сказать, «по случаю»). Интересно узнать, чем так не угодили «реформаторам» постоянные спецсоветы, в которых защищались докторские и кандидатские диссертации? Если докторскую степень присваивает только постоянный спецсовет, то возникает уже высказанная выше мысль о какой-то второсортности «доктора философии» по сравнению с кандидатом наук.

Особенно интересна ч.6 статьи 6 закона. Во-первых, в ней небрежно подана формула юридического факта обнаружения академического плагиата, что создает неопределенность в регулировании соответствующих отношений. Из текста следует, что академический плагиат трактуется как несамостоятельное выполнение диссертации. Возникает вопрос: следует ли понимать написание текста диссертации другим лицом как несамостоятельное выполнение работы соискателем или это тоже надо трактовать как академический плагиат? 

Дело в том, что из определения академического плагиата (см. «Лабіринти зруйнованої освіти» относительно ст. 42 «Академічна доброчесність» закону "Про освіту") нельзя однозначно ответить на данный вопрос. Также в ст.6 ничего не сказано о «самоплагиате» и о последствиях его выявления.  

Кроме того, если академический плагиат выявлен в поданой к защите диссертации, и это есть основание отказать соискателю в присуждении ученой степени, то что тогда означает фраза «до захисту допускаються» диссертации, выполненные самостоятельно? В таком случае выявление плагиата должно было бы повлечь иное последствие – отказ в допуске диссертации к защите, а не отказ в присуждении степени. И вопрос в том, как выявить плагиат до защиты...

Впрочем, это все мелочи в сравнении с теми карами, которые обрушатся на участников аттестации в случае выявления академического плагиата в уже защищенной диссертации.   

Во-первых, отмена решения спецсовета о присуждении ученой степени. Далее, 1) научный руководитель (консультант), 2) официальные оппоненты, предоставившие положительный отзыв на научную работу, 3) председатель постоянно действующего спецсовета (то есть пять-шесть ученых) лишаются права принимать участие в работе спецсоветов сроком на два года, а ВУЗ или научное учреждение при этом лишаются аккредитации соответствующего постоянного спецсовета и права создавать разовые спецсоветы сроком на один год. В случае же защиты диссертации в разовом спецсовете при выявлении плагиата лишаются права участия в работе спецсоветов сроком на два года научный руководитель (консультант), официальные оппоненты и все члены спецсовета, позитивно оценившие данную работу, а кроме того, ВУЗ или научное учреждение лишаются права создавать разовые спецсоветы сроком на один год.   

Отменяет решение спецсовета в этих случаях НАЗЯВО (Нац. агенство із забезпечення якості вищої освіти) с подачи Комитета по вопросам этики (КВЭ). Порядок всего этого действа устанавливает правительство, а решение НАЗЯВО «може бути оскаржене відповідно до законодавства». А поскольку «реформаторы» судебной системы у нас такие же "умелые" как «реформаторы» системы образования, перспектива обжалования указанного решения и его результаты не вызывают сомнений…

Можно сколько угодно рассуждать о вреде плагиата и «самоплагиата» (в отношении вреда последнего надо еще хорошенько подумать!), но нет никаких сомнений в том, что такой явно несоразмерной «инквизицией» наносится ущерб науке в разы больший, чем вред от какого-то, порою спорного, академического плагиата. Не хотел бы я оказаться в составе КВЭ, который не с научной этикой имеет дело, а реализует юридический беспредел в угоду научной бюрократии.

Достаточно представить ситуацию, в которой у научного руководителя (консультанта) есть несколько диссертантов, причем часть из них сегодня выходит на защиту. И вот в одной давно защищенной диссертации под его руководством кто-то обнаружил плагиат (неважно по каким мотивам). Этого научного руководителя (консультанта) на два года лишают права принимать участие в работе спецсоветов. А как быть с теми его диссертантами, которые выходят на защиту сегодня? Ведь требуется его отзыв в спецсовет об их работах, а он "лишен участия". Кто-то из «инквизиторов» подумал о нарушаемых при этом правах диссертантов? Уже не говоря о ликвидации спецсоветов, которые здесь несут еще и коллективную ответственность…

И все это ради «академічної доброчесності»? Так ведь иногда плагиат можно, подходя формально, найти и в работе действительно ценной в научном плане. Что вам, паны «реформаторы», в таком случае, надо: ехать или «шашечки»?

А кроме того, кто, когда и почему решил, что члены спецсовета, оппоненты, научный руководитель обязаны непременно найти плагиат, если он есть в диссертации? Что это за такие гениальные «всезнайки»? А если они не обязаны, то как вообще можно на них возлагать правовую ответственность? И при чем здесь вуз или научное учреждение?  

Выходит, законодатель узаконил не борьбу за «академічну доброчесність», а борьбу за коррупционное господство бюрократа над наукой, превращающую науку в руины, так же как и аналогичные бездумные "реформы" образования.

* * *

5. "Дабы дурь каждого была видна" (Эксперимент с утраченным смыслом)

Имея такой закон, дальше за дело подготовки научных кадров взялось правительство (КМУ), своим постановлением от 06.03.2019 г. №167 приняв предложение МОН о проведении до 30.06.2021г. «эксперимента по присуждению степени доктора философии». Несколько раз привычно изменив редакцию этого постановления, КМУ наконец постановлением от 12.01.2022 № 44 утвердил «Порядок присудження ступеня доктора філософії та скасування рішення разової спеціалізованої вченої ради закладу вищої освіти, наукової установи про присудження ступеня доктора філософії» (далее Порядок), заменив прежний временный порядок, действовавший по 31.12.2021 и разрешив МОН давать разъяснения о применении Порядка, состоящего почти из шестидесяти пунктов и двух десятков страниц текста.

Возьмем из него только процедуру подачи диссертации, ее рассмотрения и защиты.

«Присудження ступеня доктора філософії

5. Здобувач повинен набути теоретичні знання, уміння, навички та компетентності, визначені стандартом вищої освіти третього (освітньо-наукового) рівня за відповідною спеціальністю, провести власне наукове дослідження, оформлене у вигляді дисертації, та опублікувати основні його наукові результати.

У разі відсутності відповідного стандарту вищої освіти  вимоги до рівня знань, умінь і навичок визначаються відповідно до восьмого рівня Національної рамки кваліфікацій, затвердженої постановою Кабінету Міністрів України від 23 листопада 2011 р. № 1341 (Офіційний вісник України…).

6. Дисертація повинна містити нові науково обґрунтовані результати проведених здобувачем досліджень, які виконують конкретне наукове завдання, що має істотне значення для певної галузі знань.

Дисертація виконується державною або англійською мовою.

Вимоги щодо оформлення дисертації встановлюються МОН. Максимальний та/або мінімальний обсяг основного тексту дисертації встановлюється освітньо-науковою програмою закладу відповідно до специфіки відповідної галузі знань та/або спеціальності.

7. Дисертація подається до захисту у вигляді спеціально підготовленого рукопису.

8. Наукові результати дисертації повинні бути висвітлені не менше ніж у трьох наукових публікаціях здобувача, до яких зараховуються:

1) статті у наукових виданнях, включених на дату опублікування до переліку наукових фахових видань України. Якщо число співавторів у такій статті (разом із здобувачем) становить більше двох осіб, така стаття прирівнюється до 0,5 публікації (крім публікацій, визначених підпунктом 2 цього пункту);

2) статті у періодичних наукових виданнях, проіндексованих у базах даних Web of Science Core Collection та/або Scopus (крім видань держави, визнаної Верховною Радою України державою-агресором);

3) не більше одного патенту на винахід, що пройшов кваліфікаційну експертизу та безпосередньо стосується наукових результатів дисертації, що прирівнюється до однієї наукової публікації;

4) одноосібні монографії, що рекомендовані до друку вченими радами закладів та пройшли рецензування, крім одноосібних монографій, виданих у державі, визнаній Верховною Радою України державою-агресором. До одноосібних монографій прирівнюються одноосібні розділи у колективних монографіях за тих же умов.

Стаття у виданні, віднесеному до першого — третього квартилів
(Q1—Q3) відповідно до класифікації SCImago Journal and Country Rank або Journal Citation Reports, чи одноосібна монографія, що відповідає зазначеним вимогам, прирівнюється до двох наукових публікацій.

Належність наукового видання до першого — третього квартилів
(Q1—Q3) відповідно до класифікації SCImago Journal and Country Rank або Journal Citation Reports визначається згідно з рейтингом у році, в якому опублікована відповідна публікація здобувача або у разі, коли рейтинг за відповідний рік не опублікований на дату утворення разової ради, згідно з останнім опублікованим рейтингом.

9. Статті зараховуються за темою дисертації за умови обґрунтування отриманих наукових результатів відповідно до мети статті (поставленого завдання) та висновків, а також опублікування не більше ніж однієї статті в одному випуску (номері) наукового видання.

Статті, опубліковані після набрання чинності цим Порядком, зараховуються за темою дисертації лише за наявності у них активного ідентифікатора DOI (Digital Object Identifier), крім публікацій, що містять інформацію, віднесену до державної таємниці, або інформацію для службового користування.

Не вважається самоплагіатом використання здобувачем своїх наукових праць у тексті дисертації без посилання на ці праці, якщо вони попередньо опубліковані з метою висвітлення в них основних наукових результатів дисертації та вказані здобувачем в анотації дисертації.

10. Після завершення навчання за акредитованою освітньо-науковою програмою здобувач:

1) отримує академічну довідку про виконання освітньо-наукової програми, оформлену за формою, затвердженою МОН, і висновок наукового керівника (керівників);

2) звертається до структурного підрозділу закладу, що реалізує відповідну освітньо-наукову програму та/або здійснює підготовку здобувача, з письмовою заявою щодо отримання висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації. До заяви додаються  дисертація в друкованому та електронному вигляді, наукові публікації (або їх копії), в яких висвітлено наукові результати дисертації, академічна довідка про виконання освітньо-наукової програми та висновок наукового керівника (керівників).

11. З метою надання висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації проводиться публічна презентація здобувачем наукових результатів дисертації та її обговорення на засіданні структурного підрозділу закладу, що реалізує відповідну освітньо-наукову програму та/або здійснює підготовку здобувача. Результати обговорення та проведення презентації відображаються у висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації, який підписується головуючим на засіданні структурного підрозділу закладу.

У разі отримання негативного висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації за здобувачем зберігається право на повторне звернення до структурного підрозділу закладу з письмовою заявою щодо отримання такого висновку після доопрацювання дисертації або на поновлення в закладі для завершення виконання відповідної освітньо-наукової програми, якщо здобувач достроково відрахований з аспірантури за власною заявою.

12. Здобувач за наявності поважних причин (за станом здоров’я, сімейними обставинами тощо) за письмовою заявою має право на отримання висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації та проведення захисту дисертації в разовій раді протягом двох років після відрахування з аспірантури.

13. За умови отримання позитивного висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації здобувач має право звернутися до вченої ради закладу, в якому він виконав освітньо-наукову програму, з письмовою заявою про утворення разової ради.

У заяві здобувач засвідчує, що дисертація виконана ним самостійно з дотриманням академічної доброчесності, підтверджує, що подано до захисту остаточний текст дисертації, та зазначає мову захисту дисертації (державна або за бажанням здобувача англійська мова).

До заяви додаються:

дисертація в друкованому та електронному вигляді;

наукові публікації (або їх копії), в яких висвітлено наукові результати дисертації;

академічна довідка про виконання освітньо-наукової програми;

висновок наукового керівника (керівників);

висновок про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації.

14. Вчена рада не пізніше двох місяців з дня отримання заяви здобувача утворює разову раду у складі п’яти осіб — голови разової ради, двох рецензентів та двох офіційних опонентів, про що видається наказ закладу.

Компетентність членів разової ради за тематикою дослідження здобувача визначається наявністю не менше трьох наукових публікацій за тематикою дослідження здобувача за умови їх опублікування протягом останніх п’яти років до дня утворення разової ради та після присудження вченому ступеня доктора філософії (кандидата наук), до яких зараховуються:

одноосібні монографії, що рекомендовані до друку вченими радами закладів та пройшли рецензування, крім одноосібних монографій, виданих у державі, визнаній Верховною Радою України державою-агресором. До одноосібних монографій прирівнюються одноосібні розділи у колективних монографіях за тих же умов (для іноземних видань — згідно з вимогами до наукових видань відповідної держави);

наукові статті, опубліковані у наукових виданнях, включених на дату опублікування до переліку наукових фахових видань України;

наукові статті, опубліковані у періодичних наукових виданнях, проіндексованих у базах даних Web of Science Core Collection та/або Scopus, крім видань держави, визнаної Верховною Радою України державою-агресором.

Одноосібна монографія загальним обсягом не менше п’яти авторських аркушів або наукова публікація у періодичному науковому виданні, віднесеному до першого — третього квартилів (Q1—Q3) відповідно до класифікації SCImago Journal and Country Rank або Journal Citation Reports, прирівнюється до двох наукових публікацій.

Належність наукового видання до першого — третього квартилів
(Q1—Q3) відповідно до класифікації SCImago Journal and Country Rank або Journal Citation Reports визначається згідно з рейтингом у році, в якому опублікована відповідна публікація члена разової ради або у разі, коли рейтинг за відповідний рік не опублікований на дату утворення разової ради, згідно з останнім опублікованим рейтингом.

15. Структурний підрозділ, на засіданні якого здійснювалася публічна презентація здобувачем наукових результатів дисертації, подає вченій раді закладу пропозиції щодо кандидатур до складу разової ради.

У разі відсутності у закладі можливості призначити двох рецензентів з урахуванням вимог цього Порядку разова рада утворюється у складі голови ради, одного рецензента та трьох офіційних опонентів.

Офіційні опоненти не можуть працювати в одному і тому ж закладі та включаються до складу разової ради за їх письмовою згодою.

16. Особа не може входити до складу разової ради у разі, коли вона:

1) є науковим керівником здобувача;

2) є керівником закладу, в якому утворюється разова рада;

3) є співавтором наукових публікацій здобувача;

4) має реальний чи потенційний конфлікт інтересів щодо здобувача (зокрема, є його близькою особою) та/або його наукового керівника;

5) притягувалася до академічної відповідальності за порушення академічної доброчесності, зокрема щодо позбавлення права участі у роботі спеціалізованих вчених рад відповідно до Законів України “Про вищу освіту”, “Про наукову і науково-технічну діяльність”;

6) працює (працювала) на керівних посадах у закладах, установах, організаціях, що незаконно провадять (провадили) свою діяльність на тимчасово окупованих територіях України;

7) не володіє мовою захисту дисертації в обсязі, достатньому для кваліфікованого проведення атестації здобувача;

8) отримала диплом доктора філософії (кандидата наук) менше ніж за три роки до дати утворення разової ради.

Одна особа протягом календарного року може брати участь як член разової ради не більш як у восьми захистах дисертацій.

17. Рішення про утворення разової ради приймає вчена рада закладу.  Заклад на підставі рішення вченої ради видає наказ про утворення разової ради.

18. Протягом п’яти робочих днів з дати видання наказу про утворення разової ради заклад:

1) оприлюднює з урахуванням вимог законодавства з питань державної таємниці та службової інформації на своєму офіційному веб-сайті електронну копію дисертації у форматі PDF/A з текстовим шаром з накладенням електронного підпису здобувача, що базується на кваліфікованому сертифікаті електронного підпису (з використанням кваліфікованої електронної позначки часу), та інформацію про склад разової ради, посилання на веб-сайт, де здійснюватиметься трансляція захисту дисертації;

2) вносить інформацію про утворення разової ради до інформаційної системи;

3) передає друкований примірник дисертації, підписаний здобувачем, до бібліотеки закладу;

4) подає електронний примірник дисертації до державної наукової установи “Український інститут науково-технічної експертизи та інформації”, а також до локального репозитарію закладу.

19. Інформація про утворення разової ради вважається оприлюдненою з дня її внесення до інформаційної системи.

Будь-яка особа, яка є суб’єктом наукової і науково-технічної діяльності, може подати МОН повідомлення щодо невідповідності складу разової ради вимогам законодавства протягом 15 днів з дня оприлюднення Національним агентством інформації про утворення разової ради (внесення змін до складу разової ради).

МОН проводить перевірку відповідності складу разової ради вимогам пунктів 14—16 цього Порядку та розглядає повідомлення щодо невідповідності складу разової ради (у разі надходження) протягом місяця з дня оприлюднення Національним агентством інформації про утворення разової ради (внесення змін до складу разової ради).

У разі виявлення порушень МОН зупиняє роботу разової ради шляхом внесення відповідної інформації до інформаційної системи із зазначенням підстав для усунення виявлених порушень.

20. З метою усунення виявлених порушень, а також у разі неможливості виконання членом (членами) разової ради своїх обов’язків заклад видає наказ про внесення змін до складу разової ради, інформацію про що вносить до інформаційної системи.

21. Інформація про зміни у складі разової ради оприлюднюється в інформаційній системі.

22. За результатами вивчення дисертації та наукових публікацій здобувача, зарахованих за темою дисертації, протягом 45 календарних днів з дня оприлюднення інформації про утворення разової ради кожен рецензент подає разовій раді рецензію, а кожен офіційний опонент — відгук, в яких зазначають результати власної оцінки наукового рівня дисертації і наукових публікацій здобувача, зокрема новизни представлених теоретичних та/або експериментальних результатів проведених здобувачем досліджень, їх наукової обґрунтованості, рівня виконання поставленого наукового завдання та оволодіння здобувачем методологією наукової діяльності.

Рецензенти і офіційні опоненти забезпечують об’єктивність підготовлених ними рецензій і відгуків, засвідчують їх власними підписами та відбитками печаток закладів за основним місцем роботи.

У разі коли рецензія (відгук) не відповідає встановленим вимогам, голова разової ради визначає строк для її (його) доопрацювання.

У разі неподання рецензії (відгуку) у встановлений строк або подання з порушенням встановленого строку голова разової ради ініціює перед вченою радою закладу питання про заміну відповідного члена ради.

23. Заклад забезпечує створення необхідних умов для проведення разовою радою перевірки дотримання здобувачем академічної доброчесності.

У разі виявлення членами ради академічного плагіату, фабрикації, фальсифікації у дисертації та/або наукових публікаціях здобувача рецензент (офіційний опонент) зазначає про це у своїй рецензії (відгуку).

24. Протягом трьох робочих днів з дня надходження до разової ради останньої рецензії (відгуку):

разова рада призначає дату, час і місце проведення публічного захисту дисертації. Дата проведення публічного захисту дисертації призначається не раніше ніж через два тижні та не пізніше ніж через чотири тижні з дня надходження до разової ради останньої рецензії (відгуку). Інформація про дату, час і місце проведення публічного захисту дисертації здобувача оприлюднюється на офіційному веб-сайті закладу та вноситься до інформаційної системи;

електронні копії рецензій (відгуків) у форматі PDF/А з текстовим шаром з накладенням електронного підпису рецензента (офіційного опонента), що базується на кваліфікованому сертифікаті електронного підпису (з використанням кваліфікованої електронної позначки часу), оприлюднюються на офіційному веб-сайті закладу з урахуванням вимог законодавства з питань державної таємниці та службової інформації, а їх копії на вимогу здобувача надаються йому для ознайомлення.

25. Публічний захист дисертації проводиться на засіданні разової ради, яке вважається правоможним за умови участі в ньому повного складу разової ради.

Члени разової ради та/або здобувач можуть брати участь у засіданні разової ради за допомогою засобів відеозв’язку в режимі реального часу. Заклад забезпечує можливість використання засобів відеозв’язку, зокрема особами з інвалідністю.

У разі відсутності кворуму для проведення засідання разова рада приймає рішення про перенесення дати проведення захисту дисертації, призначаючи іншу дату не раніше ніж через два тижні та не пізніше ніж чотири тижні від попередньої дати.

Протягом трьох робочих днів з дня прийняття рішення про зміну дати проведення захисту дисертації інформація про дату, час і місце проведення захисту дисертації оприлюднюється на офіційному веб-сайті закладу та вноситься до інформаційної системи.

26. Заклад забезпечує трансляцію захисту дисертації в режимі реального часу на своєму офіційному веб-сайті, а також відеозапис трансляції захисту дисертації з урахуванням вимог законодавства з питань державної таємниці та службової інформації.

Якість і тривалість відеозапису трансляції захисту дисертації повинна бути достатньою для того, щоб повністю (без перерв) відтворити процедуру захисту дисертації, в тому числі з виступами здобувача та членів разової ради, наукової дискусії, а також голосування кожного з членів ради.

27. Засідання разової ради для проведення публічного захисту дисертації проводиться за процедурою, визначеною закладом.

Під час атестації здобувача члени разової ради повинні оцінити науковий рівень його дисертації та наукових публікацій з урахуванням дотримання ним академічної доброчесності, а також встановити рівень набуття здобувачем теоретичних знань, відповідних умінь, навичок та компетентностей.

Захист дисертації повинен мати характер відкритої наукової дискусії, в якій зобов’язані взяти участь здобувач, голова та усі члени разової ради.

У разі надходження до закладу звернень інших осіб з оцінкою дисертації разова рада озвучує їх під час публічного захисту дисертації та з урахуванням результатів їх розгляду приймає відповідне рішення. Такі звернення беруться до розгляду у разі їх надходження не пізніше ніж за три робочих дні до дня захисту дисертації.

28. Кожен член разової ради відкрито висловлює свою позицію за присудження або за відмову у присудженні ступеня доктора філософії.

Рада приймає рішення шляхом відкритого голосування:

про присудження ступеня доктора філософії, якщо його підтримали не менше ніж чотири члени разової ради;

про відмову у присудженні ступеня доктора філософії, якщо його  підтримали два чи більше членів разової ради.

29. За результатами голосування оформлюється рішення разової ради про присудження (відмову у присудженні) ступеня доктора філософії за формою, затвердженою МОН. У рішенні, яке підписується головою разової ради та скріплюється відбитком печатки закладу, обов’язково зазначаються результати голосування членів разової ради.

Член разової ради має право викласти письмово окрему думку, в якій зазначити зауваження щодо дисертації, зокрема щодо дотримання здобувачем академічної доброчесності та/або щодо процедури захисту дисертації. Окрема думка додається до рішення разової ради про присудження (відмову у присудженні) ступеня доктора філософії і є його невід’ємною частиною.

Невід’ємною частиною рішення є також відеозапис трансляції захисту дисертації, на який накладається електронна печатка закладу, що базується на кваліфікованому сертифікаті електронної печатки.

30. Здобувач має право до початку голосування щодо присудження ступеня доктора філософії за письмовою заявою на ім’я голови разової ради зняти дисертацію із захисту, крім випадків виявлення разовою радою порушення академічної доброчесності в дисертації та/або наукових публікаціях, в яких висвітлені основні наукові результати дисертації. Здобувач може скористатися таким правом лише один раз.

Якщо разова рада виявила факти академічного плагіату, фабрикації чи фальсифікації у дисертації та/або наукових публікаціях, в яких висвітлені основні наукові результати дисертації, заява про зняття дисертації із захисту не приймається. У такому разі разова рада приймає рішення про відмову у присудженні ступеня доктора філософії без права повторного подання дисертації до захисту.

31. Після прийняття разовою радою рішення про присудження (відмову у присудженні) ступеня доктора філософії заклад:

1) протягом трьох робочих днів оприлюднює рішення разової ради про присудження (відмову у присудженні) ступеня доктора філософії та відеозапис трансляції захисту дисертації на своєму офіційному веб-сайті з урахуванням вимог законодавства з питань державної таємниці та службової інформації. Якщо заклад на своєму офіційному веб-сайті не може оприлюднити відеозапис трансляції захисту дисертації, він оприлюднює відеозапис трансляції захисту дисертації на іншому веб-сайті з можливістю вільного перегляду та обов’язковим оприлюдненням посилання на своєму офіційному веб-сайті;

2) протягом п’яти робочих днів подає інформацію про результати захисту дисертації до інформаційної системи.

У разі зняття дисертації із захисту заклад протягом трьох робочих днів з дати захисту дисертації оприлюднює інформацію про це на своєму офіційному веб-сайті, а також подає її до інформаційної системи.

32. У разі зняття здобувачем дисертації із захисту або відмови разової ради у присудженні ступеня доктора філософії здобувач має право за умови доопрацювання подати дисертацію повторно до захисту не раніше ніж через рік, крім випадку, передбаченого абзацом другим пункту 30 цього Порядку.

Повторний захист дисертації після її доопрацювання можливий за умови отримання здобувачем повторно висновку про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації.

33. На підставі рішення разової ради про присудження ступеня доктора філософії заклад не раніше ніж через 15 та не пізніше ніж через 30 календарних днів з дня захисту дисертації видає наказ про видачу здобувачеві диплома доктора філософії та додатка до нього європейського зразка.

Якщо протягом 15 календарних днів з дня захисту дисертації закладом було виявлено порушення встановленої цим Порядком процедури захисту дисертації або до закладу надійшло повідомлення про таке порушення, наказ закладу про видачу здобувачеві диплома доктора філософії видається у разі прийняття вченою радою рішення про залишення рішення разової ради в силі.

Рішення разової ради про присудження ступеня доктора філософії набирає чинності з дати набрання чинності наказом закладу про видачу диплома доктора філософії.

Диплом доктора філософії оформляється за формою, затвердженою МОН, та видається здобувачеві у порядку, встановленому закладом.

Здобувачеві, підготовка якого здійснювалася відповідно до договору між вітчизняним та іноземним закладами та якому присуджено ступінь доктора філософії згідно із цим Порядком, диплом доктора філософії може бути виданий також іноземним закладом відповідно до законодавства держави місцезнаходження такого закладу.

34. Протягом десяти робочих днів з дня видачі диплома доктора філософії заклад додає копію рішення разової ради про присудження ступеня доктора філософії, засвідчену головою разової ради, до примірника дисертації, що зберігається у бібліотеці закладу.

Положення цього пункту застосовуються з урахуванням вимог законодавства з питань державної таємниці та службової інформації.

35. Висновок про наукову новизну, теоретичне та практичне значення результатів дисертації, рецензії, відгуки, рішення разової ради про присудження ступеня доктора філософії та відеозапис трансляції захисту дисертації додається до особової справи здобувача, яка зберігається відповідно до законодавства. 

Відеозапис трансляції захисту дисертації, оприлюднений закладом, повинен бути доступним для вільного перегляду не менше ніж шість місяців з дати набрання чинності рішенням разової ради про присудження ступеня доктора філософії».

+ + +

Можно представить, с каким трудом читатель воспримет этот «шедевр управленческой мысли». Меня при ознакомлении с ним мучил только один вопрос: за что нам это наказание, этот проводимый над нами «экскремент» (вспоминая одного персонажа фильма «Адъютант его превосходительства»)? А я, наивный, все не мог взять в толк, почему ученую степень «кандидат наук» заменили на непонятного для меня «доктора философии»? Теперь, наконец, дошло. Пройдя все эти «круги ада», аспирант неминуемо станет «философом», которому потребуется доктор.    

Еще тому лет десять-двенадцать назад «реформаторские» усилия бюрократы МОН направляли в основном против диссертанта, придумывая все новые формальные требования к тексту диссертации и подаче различных документов (к примеру, по-иному оформлять ссылки на литературу, вместе с диссертацией подавать в спецсовет заверенные ксерокопии всех публикаций – при наличии в работе и ее автореферате ссылки на издание, в котором они опубликованы, с указанием конкретных страниц публикации, по которой каждый желающий легко мог найти публикацию; а теперь сотни тонн этих ксерокопий остаются лежать всего лишь в деле диссертантов как зря потраченная бумага и убитое время людей).   

Относительно требований по вопросу публикаций, установленных для научных и педагогических работников, мы уже высказывались в одном из материалов на этом сайте (см.: «Алиса и Базилио отдыхают»).  

В новом Порядке «горе-экспериментаторы» подошли к делу с другой стороны. Теперь они не только «нагрузили» самого диссертанта, но и взялись за специализированные советы, которые проводят защиту и присуждают соискателю степень «доктора философии». Уже сам спецсовет оказался в полной зависимости от министерского чиновника.

Мало того, что по каждому пустяку ученые секретари советов должны будут бегать за консультацией к какому-то министерскому «знатоку» этого Порядка (а «ориентироваться» в нем будут один-два «спеца» на министерство, остальная бюрократия его просто не осилит и будет паразитировать на них).

Но это еще «цветочки». А вот «ягодки» появляются при формировании разовых спецрад. Достаточно ознакомиться с теми «вымогами», которые содержат пункты 15 и 16 Порядка, чтобы понять, что формирование разовой спецрады превращается в проблему с головной болью. И бедный диссертант оказывается в ситуации, когда его научных усилий, а вместе с ними усилий, хотя и ненаучных, но как-то связаных с его работой и им самим, окажется мало для защиты своей работы. Кому нужна чужая головная боль, если и своя не очень нужна?...

Главной заботой диссертанта, а вместе с ним его научного руководителя, станет организация разового спецсовета любой ценой. Если кто-то полагает, что это забота руководителей вуза или научного института, он крепко ошибается. Не все то действительно, что записано в Порядке (как и на заборе). Не случайно же мой научный руководитель и консультант всю жизнь занимался проблемой интереса в государственном управлении.

Еще древние говорили: ищи, кому выгодно… А кто больше всего заинтересован в защите диссертации и присуждении ученой степени? – Правильно, диссертант. И он, бедняга, будет объективно вынужден двигать процесс защиты (как, впрочем, это было и до сих пор): обеспечивать явку на заседание спецсовета его участников, выполнять за спецсовет его оргфункции и т.д. Но теперь диссертанту будет гораздо сложнее. Я, например, с трудом представляю, много ли найдется докторов наук, которые согласятся быть членами разового спецсовета с условием открытого высказывания на камеру своего мнения о диссертации, выполненной на английском языке, которым они не владеют в требуемой степени. А вдруг еще и не заметят плагиата в диссертации, тогда горе им…      

Если раньше постоянный спецсовет действовал непрерывно, в состав его входили, к примеру, в нашем академическом институте два с половиной десятка докторов наук, присуждавших степень как доктора, так и кандидата наук, то теперь для разового спецсовета достаточно пяти кандидатов наук с трехлетним стажем – и новый «доктор философии» готов. 

Скажете, диссертанту с ними легче защититься, тем более, что его официальные оппоненты одновременно и голосуют за решение в качестве членов спецсовета (этакие прокуроры и судьи в одном лице, превращающиеся по ходу дела в адвокатов)… Увы, того количества «мин», которое заложено в процедуру защиты новым Порядком, достаточно, чтобы любое решение «одноразовых» можно было "взорвать" или поставить под сомнение. Например, вполне действенная «мина» – сомнение бюрократа в наличии компетентности у членов разового спецсовета ввиду отсутствия у них требуемых публикаций в «скопусных» изданиях. Попробуй вычислить, есть у меня такие публикации или их формально нет...

Так в чьих интересах правительство ввело этот лишенный здравого смысла «Порядок присудження ступеня доктора філософії»? – Догадайся, кто может…

* * *

6. Возвращаясь к началу.

Чьи интересы стоят за тем или иным актом власти – этот вопрос имеет два аспекта, в зависимости от того, как на него посмотреть: или с позиции тех, на кого акт распространяется, кому его выполнять, или с точки зрения тех, кому выгодно наличие такого именно акта. Судя по всему, интересы тех, кому придется мучиться с этим Порядком, деятелей КМУ не заботили вовсе. Несколько «доброжелательнее» они отнеслись к интересам небольшого количества бюрократов МОН, которые с новым Порядком получили интерес «греть руки» на аттестации аспирантов.

Но всё это выглядит как-то не очень убедительно. Думается, главным в данном случае оказался интерес тех, кто сочинял этот «революционный» акт. Было бы неплохо узнать имена авторов документа, а также источники их «вдохновения». Подозреваю, что это дело рук группы приближенных к власти «младореформаторов», расплодившихся в Украине в последние десятилетия «грантоедов». Ибо кому еще забредет в голову та масса «новаций», которой просто напичкан их «Порядок»; у кого достанет желания выдумывать всё новые и новые каверзы для усложнения процедуры защиты диссертации? – Понятно, что для этого нужны 1) солидный «грант» и 2) свободная от знаний голова сочинителей, в которую легко залетают нормативные «идеи» числом прямо пропорциональным размеру их оплаты. Чем более «оригинальный» и обширный проект акта, тем больший «гонорар» получают его авторы.

Вот это, мне кажется, уже серьезный интерес… А составу Кабмина, похоже, было просто «до лампочки», как урегулировать порядок присуждения какой-то там ученой степени какого-то «доктора философии». Главное, чтобы без расходов госбюджета… Впрочем, это всего лишь только личная гипотеза, которую легко проверить, узнав имена авторов «Порядка» и источники их оплаты.

Единственное, что утешает в данной ситуации, так это убеждение в том, что, как свидетельствует история, подобного рода «новации» недолговечны. Как сто лет тому назад быстро прошла «мода» на всякие «революционные» имена (вроде Даздраперма, Марлен и т.п.), нелепые сокращения названий организаций и «эксклюзивную» поэзию, так же уйдет и «реформационный бум» сегодняшних «новаторов» вместе с их «творениями».    

Действительностью, учил когда-то Гегель, обладает лишь необходимое. Поэтому никакая реформа не будет реальной, если она не необходима. Чтобы реформировать прежний порядок присуждения ученой степени кандидата наук или доктора наук, надлежало вначале понять, что не так в наличном порядке и, исходя из этого анализа, определить, какой новый порядок является необходимым, а не менять «шило на мыло», старый порядок на что попало. При этом во главу угла должна быть поставлена задача улучшения качества процедуры аттестации ученого.

Если необходимо было убрать «узкие места» в прежней процедуре, то, на мой взгляд, следовало сместить акценты в контроле качества диссертации. Двигаясь по процедуре от обратного, то есть от момента принятия решения спецсоветом о присуждении ученой степени к моменту завершения работы соискателя над диссертацией, следовало констатировать, что на практике в 99 процентах случаев спецсоветы по итогам защиты присуждают искомую степень. Но ведь понятно, что эти решения не отражают реального качества работ. И блестящая, и посредственная, и слабая защита получают фактически одинаковую оценку.

Это значит, что публичная защита диссертации на заседании спецсовета есть скорее формальный, церемониальный момент аттестации ученого, чем момент содержательный, реально оценивающий качество диссертации. Тот, кто участвовал в работе спецсоветов, знает, как трудно членам спецсовета даже при тайном голосовании «зарубить» диссертанта и войти в конфликт со своими коллегами. Да и возможности всем членам спецсовета вникнуть глубоко в содержание работы нет, потому они часто принимают решение «за компанию». 

Следовательно, на публичную защиту в рамках спецсовета должна была бы попадать диссертация, качество которой уже основательно проверено раньше и соответствующим образом удостоверено.

Кто и на каком этапе такую проверку может реально осуществить? Для ответа на этот вопрос необходимо пройти по всей цепочке, начиная с подачи диссертантом работы на рассмотрение отдела или кафедры, где выполнялась диссертация, и ее предзащиты. 

Понятно, что здесь еще рано рассчитывать на качественную оценку работы, поскольку оценивают «свои», которые должны при этом учитывать массу моментов, и среди них качество диссертации далеко не всегда на первом месте (планы и отчеты, личные отношения с научным руководителем и т.п). А главное – ответственности за качество диссертанта и его работы отдел (кафедра) не несут, для них важно отчитаться о завершении учебы аспиранта и выполнении им учебного плана, что далеко не тождественно качественной научной работе. Знакомая картина по школе и вузу, не правда ли?

Постольку на этом этапе можно рассчитывать в основном на первичную «фильтрацию» и предварительную оценку качества работы, главным образом с точки зрения ее формального соответствия нормативным требованиям. Здесь сохраняется некая аналогия с рекомендацией вузу выпускника школы в виде его аттестата, на основании которого уже вуз проводит свою проверку качества абитуриента. Роль вуза в нашем случае выполняет спецсовет по защите диссертаций.

Так как, далее, только спецсовет принимает решение об аттестации соискателя, то именно процедура прохождения диссертации в спецсовете - от принятия ее к рассмотрению до дня ее публичной защиты - должна быть такой, чтобы на этом этапе шел реальный отсев некачественных диссертаций и вынесение на публичную защиту только качественных работ.

_____

Следовательно, на публичную защиту в рамках спецсовета должна попадать диссертация, качество которой уже основательно проверено раньше и соответствующим образом удостоверено.

Кто и на каком этапе такую проверку может реально осуществить? Для ответа на этот вопрос надо пройти по всей цепочке, начиная с подачи диссертантом работы на рассмотрение отдела или кафедры, где выполнялась диссертация, и ее предзащиты. Понятно, что здесь еще рано рассчитывать на качественную оценку работы, поскольку оценивают «свои», которые должны при этом учитывать массу моментов, и среди них качество диссертации далеко не всегда на первом месте (планы и отчеты, личные отношения с научным руководителем и т.п). А главное – ответственности за качество диссертанта и его работы отдел (кафедра) не несут, для них важно отчитаться о завершении учебы аспиранта и выполнении им учебного плана. Знакомая картина по школе и вузу, не правда ли?

Постольку на этом этапе можно расчитывать в основном на первичную «фильтрацию» и предварительную оценку качества работы, главным образом с точки зрения ее формального соответствия нормативным требованиям. Здесь сохраняется некая аналогия с рекомендацией вузу выпускника школы через его аттестат, на основании которого уже вуз проводит свою проверку качества абитуриента. Роль вуза в нашем случае выполняет спецсовет по защите диссертаций.

Так как, далее, только спецсовет принимает решение об аттестации соискателя, то именно процедура прохождения диссертации в спецсовете от принятия ее к рассмотрению до дня ее публичной защиты должна быть такой, чтобы на этом этапе шел отсев некачественных диссертаций и вынесение на публичную защиту только качественных работ.

+ + +

При попадании диссертации в спецсовет проверка ее качества опять-таки начинается с выполнения формальных требований к ней, что, в общем, вполне логично. Здесь для спецсовета важен квалифицированный ученый секретарь, в обязанности которого входит оценка поданной диссертации в указанном аспекте вместе с остальными необходимыми документами. То есть, на этом этапе научное качество работы еще не получает компетентной оценки, а должно быть установлено лишь соответствие диссертации требованиям к ее оформлению, а также проверены другие требования к самому диссертанту.

Юридический факт, завершающий данный этап – решение спецсовета о принятии диссертации к рассмотрению и о назначении комиссии в составе трех членов спецсовета («тройки») для выработки предложения относительно принятия диссертации к защите.  

Именно на этом этапе предполагается компетентная оценка качества диссертации, оформленная согласно нормативным требованиям к научному качеству соответствующего диссертационного исследования. Данный этап завершается выводом «тройки» о принятии диссертации к защите (или об отказе в таковом).

Юридическим фактом, завершающим этот этап, является утвержденное на заседании спецсовета решение о принятии диссертации к защите, а также об определении кандидатур официальных оппонентов по диссертации.

Это решение становится основанием для сообщения в официальном издании МОН о предстоящей защите. Последнее, в свою очередь, является тем юридическим фактом, на основе которого спецсовет рассылает автореферат диссертации в установленном порядке, в том числе для получения отзывов на него в адрес спецсовета, а также предоставляет возможность для ознакомления с диссертацией всем заинтересованным в этом лицам и получения их отзывов.

Полученные отзывы передаются диссертанту, который готовит по ним свои замечания для доклада в процессе публичной защиты, а члены спецсовета оценивают эти отзывы и ответы на них диссертанта, формируя свое мнение для принятия окончательного решения о присуждении ученой степени.  

В этой процедуре ключевое значение для обеспечения допуска к защите качественных в научном плане диссертаций и отсева «брака» приобретает этап рассмотрения и оценки диссертации «тройкой». Потому что лишь конкретная комиссия из трех профильных специалистов имеет возможность: 1) тщательно ознакомиться с диссертацией, 2) обменяться мнениями по поводу ее оценки с коллегами, 3) сформулировать общее согласованное мнение о диссертации; 4) определить компетентных кандидатов на роль официальных оппонентов по данной работе.  

Однако непонимание значения этого ключевого звена в аттестационной процедуре со стороны законодателя привело к тому, что это звено вместо добротного «сита» стало со временем «дырявым решетом» данной процедуры. На практике всё в итоге пришло к тому, что «тройка» просто ставила свои подписи под проектом того «вывода», который готовил сам диссертант под диктовку ученого секретаря спецсовета (связанного напрямую с бюрократией МОН), с привлечением к этому делу иногда научного руководителя, особенно для определения кандидатур официальных оппонентов. Понятно, что в этом случае вывод о качестве любой работы был в 99 процентах случаев «нужный».

Именно здесь образовалось то самое «слабое звено» во всей процедуре аттестации, которое просто необходимо было усилить, а не отбрасывать всю процедуру и заменять ее «революционной» нелепостью.  

Что сделало «тройку» недееспособной? Во-первых, формирование ее только из членов «своего» спецсовета. Во-вторых, отсутствие регламентации требований к ее работе с диссертацией и, как следствие, ответственности за ее вывод. В-третьих, отсутствие материального стимулирования качественной работы «тройки» (что открывает канал коррупционного «стимулирования»). Наконец, в-четвертых, поверхностное формальное отношение спецсовета к принятию решения по выводу «тройки» о принятии диссертации к защите.

Если бы это было осознано законодателем, то необходимые реформы уже были бы определены без особого труда. Что же было необходимо?

1. Формировать «тройку» в составе: одного члена спецсовета; одного представителя сторонней (ведущей) научной организации (а было вообще исключено существовавшее прежде участие сторонней организации в защите); одного представителя, определенного аттестационной структурой МОН. Таким образом, отпадет необходимость для последнего ревизовать решения спецсовета о присуждении ученой степени в части содержания диссертации, а останется лишь удостовериться в соблюдении процедуры защиты и выдать соответствующий диплом, что сократит сроки выдачи документа.

2. Установить конкретные нормативные требования к оценке «тройкой» качества диссертации, ее обязанности и ответственность, а не «размазывать» ответственность за «академічну доброчесність» на всех членов спецрады.

3.  Предусмотреть конкретно оплату труда членов «тройки» за работу по оценке диссертации. Здесь нельзя «экономить», ибо оплата труда окупается за счет гораздо большей экономии на научном браке.   

4. Более тщательно регламентировать заседание спецсовета по вопросу о принятии диссертации к защите, в том числе определить четко условия отказа в таком решении.

Внести такие изменения в существовавший порядок аттестации научных кадров было делом несложным.  Можно было даже апробировать указанные изменения в течение года в порядке эксперимента. Но не было вообще никакой необходимости переворачивать всю систему аттестации с ног на голову.

Так, может, наконец, перестать «мудрить» и вернуться к началу?...

+ + +

В заключение еще несколько коротких соображений. Нынешние «реформаторы» вместо концентрации научных сил, участвующих в аттестации ученого, и тем самым поднятия уровня квалификации специализированных ученых советов, двинулись в прямо противоположном направлении создания одноразовых «мини-спецсоветов» из специалистов с более низкой научной квалификацией. Эта практика неизбежно повлечет за собой снижение качества аттестации научных кадров.

В этом случае полезнее следовать логике «лучше меньше, да лучше»: оставить одни только постоянные спецсоветы, одновременно сократив их количество, которое в последние десятилетия неоправданно выросло.

Необходимо также улучшить качественный состав этих спецсоветов, комплектуя их либо только докторами наук (для присвоения докторской степени), либо на две трети докторами наук, а на одну треть кандидатами наук с не менее чем пятилетним стажем (что более предпочтительно).  

Для того чтобы члены спецсовета на самом деле ответственно проводили аттестацию выпускников аспирантуры, следовало бы обеспечить высший уровень квалификации самого спецсовета, ответственно подходить к формированию его состава, а, главное, необходимо изменить статус спецсовета, превратив спецсоветы из функционирующих на общественных началах структур в специальное научно-аттестационное звено при вузе или при научном учреждении, члены которого получают доплату к своей основной зарплате в соответствии со своим участием в работе спецсовета (возможно, на контрактной основе).

Вот здесь и следовало бы помозговать «реформаторам», как всё это оптимально урегулировать законом.  

Как говорили древние, TEMPUS REVELAT OMNIA (Время выявляет всё). В итоге благих (и не только!) намерений реформаторов разного рода в разных областях нашей жизни общество завели в «трясину» бесчисленного множества накопившихся за три десятилетия проблем, из которой никак не выбраться на твердую почву, если не возвратиться к тому пункту, с которого началось движение, и не осознать, куда необходимо двигаться дальше. Но рассчитывать на такое осознание без развитой общественной науки напрасное занятие. 

А получить такую науку общество сможет только вместе с теми учеными, которые в эту науку приходят. И качество этих ученых во многом зависит от того, как их готовят к научной деятельности и как оценивают эту их подготовку, допуская в мир науки как профессионалов. Здесь, конечно, необходимо изменить и отношение государства к самой общественной науке, о чем шла речь в нашей публикации «О бедном гуманитарии замолвите слово»… 

Но что нужно прежде всего усвоить законодателям и чиновникам от образования и науки, это то, что наука и образование – две разные сферы и что между подготовкой практического специалиста вузом и подготовкой ученого – две большие разницы.